Про Фрая

Очень долгое время один мой друг уговаривал меня почитать Фрая. Рассказывал что-то, но я не особо слушала и не вникала - не хотелось, то сессия, то ещё какая беда, не до Фрая мне было с его странными "простыми волшебными вещами". Да и книги покупать дороговато. В итоге друг решил проблему радикально: взял и купил мне первую книгу "Лабиринта Ехо", приурочив подарок ко Дню Рождения. Грамотный ход, очень, да. Что мы имеем в итоге? Книгу я прочитала спустя два месяца, оказавшись на даче. Выбор был между Ремарком и Фрайем, я очевидно выбрала Фрая.
Странно, почему-то сперва восторга у меня не появилось. Никакого. Да, забавно, да, необычные имена, загадочный мир и смешной сэр Макс, которому везёт так, как никому и никогда. Но вот незаметно пролетели четыреста страниц, закрылась книга и мне стало интересно: а что дальше? Хитрый сэр Джуффин Халли, трусоватая, но преданная Меламори, неугомонный сэр Мелифаро и невозмутимый сэр Шурф Лонли-Лонки в компании сэра Кофы и прелестных буривухов не выходили у меня из головы. Прошла где-то дюжина дней, прежде чем я скачала остальные книги и засела читать. Теперь я уже на четвёртой, могу правильно написать имена персонажей и даже помню, что именно пишется с большой буквы в этом невероятном, но уютном Мире.
Хочется читать дальше, потому что эта история похожа на весёло-грустную сказку. Лёгкая, забавная, но временами пугающая жизнь, как у нас с нами, только лучше. Не скажу, что книги гениальны, но что-то, грешные магистры их подери, в них есть! Во всяком случае, меня зацепило.
Всем спасибо и спокойной ночи.

---

Доффи, Росси, фик на цитат из песни

Название: Взгляни на этот свет, шагая в темноту (с)
Автор: Солнце нового мира
Фэндом: One Piece
Пэйринг или персонажи: Дофламинго, Росинант, упоминается Дофламинго/Росинант в пейринге
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология
Предупреждения: Изнасилование, Инцест
Размер: Драббл, 2 страницы

Описание:
Того Доффи, которого Росинант знал раньше, больше не существовало.

В молчании было нечто уютное, примиряющее. Росинант чувствовал на себе взгляды Дофламинго, его недоверие, удивление, потом – радость, и в молчании переживать все эти эмоции было легче всего. От прямых взглядов Дофламинго прятался за стёклами очков, разговоров, неудобных для него, избегал, а когда находился рядом, то поддерживал взаимное молчание.

Росинант знал: брат ему не верит, но старая любовь, как и старые раны, болит до сих пор.

Наверное, будь они в другом положении, не таком отчаянно безнадёжном, Росинант бы с облегчением позволил Дофламинго обнять себя и рассказать, как же он жил все эти годы. Один. Боролся, как умел всегда, со всем жестоким миром, как карабкался по чужим головам и жизням, чтобы сохранить свою. Дофламинго всегда умел выбирать правильную дорогу.

Но на этот раз он ошибался.

Когда у Дофламинго резко заканчивались всевозможные безумно важные дела. Когда нельзя было уже избегать так откровенно и явно. Когда просто хотелось помолчать вместе, Дофламинго приходил в комнату к брату, садился в старое, скрипящее пружинами кресло, вытягивал ноги и замирал. Не улыбался, не говорил ничего, не смеялся, подкидывая очередную фальшивую маску вместо своего настоящего лица. Росинант смотрел на него и в очередной раз убеждался, что жизнь, так дорого доставшаяся им обоим, не пожалела ни одного из них. У Росинанта нет теперь имени, только прозвище, как ножом по сердцу, да и сам он вдруг оказался – сердцем. У Дофламинго души нет, сердца и того нет, а в глазах, когда он снимал очки, плескалась такая ужасающая, всепоглощающая тьма, что хотелось убежать от неё, забиться в угол и заплакать от тоски.

Того Доффи, которого Росинант знал раньше, больше не существовало.

Есть марионетка, удивительно похожая, но всё-таки не полностью. У этой куклы с лицом брата слишком натянутая улыбка и слишком много морщин вокруг глаз. И прикосновения у него совсем не такие, как раньше. Росинант радовался тому, что притворился немым – в противном случае его крики перебудили бы весь особняк. Сложно сказать, зачем Дофламинго приходил к брату каждую ночь и опутывал своими нитями, как паук – бабочку, что наконец-то попалась в его сети. Он мало говорил, зато делал много. Порезы от его нитей долго заживали и напоминали ту самую паутину. Росинант спокойно воспринимал новые шрамы на своём теле, но что-то в движениях и глазах Дофламинго всё больше утверждало его в мысли, что остановить Доффи – единственный выход.

Он ведь никогда никого не слушал.

В детстве, когда Росинант находил красивый цветок и показывал брату, тот лишь презрительно отмахивался, не видя его красоты. Доффи был уверен, что всё в мире решается силой и берётся силой, и что забирать принадлежащее тебе по праву рождения – нормально. А Росинант просто хотел быть счастлив вместе с мамой и папой. И тихо плакал, когда венок из полевых цветов оказывался в горе мусора, а не на голове Дофламинго.

У них с братом взгляды на вещи редко совпадали.

Потому Росинант мог наблюдать, словно со стороны и подмечать все изменения, дурные и не очень, что произошли за время их разлуки. Список становился длиннее с каждым днём. И всё-таки… Всё-таки, несмотря на боль в свежих ранах, несмотря на синяки на руках и бёдрах, Росинант испытывал жалость к Дофламинго. Он сочувствовал ему, он сопереживал, он пытался хоть как-то облегчить его боль и забрать часть тьмы, что плескалась в глазах и грозила затопить всё вокруг.

Но понять Росинант не хотел. Наверное, разучился. Или контраст между Доффи, которого он помнил, и Дофламинго, которого он видел теперь, поразил его сильнее, чем показалось вначале.
Дофламинго вытянул ноги, сидя в скрипучем кресле, и во всей его позе сквозило напряжение, настороженность. Он не расслаблялся даже в постели, пока вколачивал Росинанта в матрас – чувствовалось какое-то отчаяние в его жестах, движениях, нервных и усталых. Словно Дофламинго действительно смертельно устал доказывать миру то, что доказывать на самом деле совершенно не нужно.

Он топтал полевые цветы раз за разом, а они упорно прорастали сквозь грязь и мусор.

Он заливал в глотки врагам и друзьям тьму собственной души, но меньше её не становилось.

Дофламинго оставалось всего несколько шагов до той грани, за которой уже нет ничего.

─ Чего тебе, Роси? ─ у него набухшие ниточки вен на висках, а в белках глаз полопались капилляры. Губы искусаны, кожица содрана, а крылья носа раздуты, как у хищника, почуявшего опасность. ─ Что-то важное? Я бы хотел поспать.

Но блокнот с кривой надписью он всё-таки берёт. Небрежно листает, разглядывая кривые надписи и рисунки Детки 5, а после возвращается на нужную страницу. Хмыкает, почти скалится, но как-то не зло, а обречённо.

«Взгляни на этот свет, шагая в темноту»

─ Ты до сих пор веришь, что я смогу увидеть нечто прекрасное в этом гнилом мире? ─ спрашивает, и в его голосе нет ни капли надежды. Он уже давно всё для себя решил. Росинант вздрогнул, неловко покачнулся в кресле, но не упал.

Он, наконец, понял.

Дофламинго уже давно перешагнул грань туда. И, глядя из темноты на враждебное ему окружение, он видел не прекрасные цветы и добрых людей, а все обиды и разочарования, что ему пришлось вынести в одиночку.

Росинанту в его новом, ужасном мире, места не было.

@темы: Дофламинго, Ван Пис, фанфик, Росинант

---

ФБ

Отличная визитка от команды Соционики и Психософии)

Наши тоже не подвели, хотя дедлайнили до последнего х))

Вот список, если кому нужно ещё - берите.

1. fandom Alice in Wonderland 2015
2. fandom Gromyko 2015
3. fandom Despicable Me 2015
4. fandom One Piece 2015
5. fandom Socionics + Psyhosophy 2015
6. fandom Soul Eater 2015
7. fandom Tales 2015
8. fandom Tokyo Ghoul 2015
9. fandom Ubisoft 2015
10. fandom Kuroshitsuji 2015

---

Летняя Битва началась, пора собирать плюшки =3

Фендом Громыко вместе с ВБП радует, догоняет и снова радует. И тест я провалила х)) Надо книги перечитать)




А это вылупляшка Изумрудного Города.



Гуль.

"Сказки" очень милые =)







Не сказки, но Лавлесс.

---

Я снова взялась за однострочники =)

@темы: Ван Пис, Луччи/Паули, фики

---

Литература

До 22 июня надо прочитать:

1. Ремарк: "На западном фронте без перемен"
2. Пиранделло: "Шесть персонажей в поисках автора"
3. Фаулз: "Любовница французского лейтенанта"
4. Вонненгут: "Колыбель для кошки"
5. Белль: "Глазами клоуна"
6. Гессе: "Игра в биссер"
7. Бегбедер: "Каникулы в коме"
8. Роллан: "Кола брюньон"
9. Астуриас: "Юный обладатель сокровищ"

---

Дела-дела

Как-то всё не привыкну писать сюда - то времени нет, то настроения, то оба компьютера полетят... Вообще последние недели две были очень насыщенными. В первую очередь из-за сессии, конечно. Вроде бы не первая моя, а всё равно зачем-то переживала и готовилась до ночи, чтобы вытянуть билет, который ответила буквально минут за пять и получила свой рейтинг. С - судьба. Вот бы на зарубежной литературе так подфартило. Во вторую очередь насыщенность привнесла мама, которая вернулась из санатория, как генерал из отпуска, и, обнаружив в доме "срач", принялась наводить дисциплину и карать невиновных. Ох, отвыкла я от ругани за три недели её отсутствия! Несколько дней на ножах были. Она хотела всё контролировать, но какого хрена, она что, разбирается в компьютерах или видит, как я, что мой кот умирает прямо на моих глазах? Нихренашеньки. В общем, было не особо весело, но я справилась. И даже сдала три экзамена из пяти, накопила деньги на новый комп, добилась, чтобы мне купили в июле ноут... А, ну и попутно влезла во всякие приятные фендомные вещи. Лучше всего пока у меня получается читать ББ-фики из-за того, что не такие уж они и большие в сравнении с Томасом Манном, например х)) И вчера Мамока порадовала возможным реверсом. Это как выпить после экзамена, только реверс с клавиатурой наперевес.

Сегодня, надеюсь, сходим с папой на Мир Юрского Периода. Динозаврики! *_*

Хотела написать ещё про шикарное аниме, которое недавно посмотрела буквально залпом, но нужно собираться на консультацию. Так что вот старая фотография Мартина. Я его очень люблю, хорошо хоть фото остались, где он ещё молодой и бодрый.

аж 2008 года, но остальные остались на винчестере старого компа, простите

---

Название: Гадалка
Автор: Солнце нового мира
Фендом: One Piece
Пейринг: Юстасс Кид/Базиль Хоукинс
Рейтинг: PG
Жанр: слеш, юмор, романтика, повседневность
Размер: драббл
Примечание: написано на конкурс в группу ВК.


У Базиля Хоукинса в голове водилось целое полчище тараканов. Кид не удивился бы, узнай, что это так на самом деле, но мысль продолжал – тараканы водились, плодились, танцевали и, похоже, иногда устраивали безумные вечеринки. Иначе объяснить внезапные приступы мигрени и ненависти ко всему окружающему миру не получалось, хотя Кид не мог не согласиться с тем, что мир ненависти вполне заслуживал. Ещё в развлекательной программе тараканов числились разные непонятные и нелогичные действия. Сам Юстасс логикой и адекватностью похвастаться не мог (а на что ему тогда Киллер?), но даже он понимал, что Базиль порой переходит черту.
Ладно бы он убивал! Ладно бы устраивал кровавые оргии, жертвоприношения или просто пляски с бубном вокруг костра! Так нет же, этот ненормальный раз в неделю стабильно покидал их убежище, выбирал случайный мирный островок и… Садился где-нибудь в конце базарной площади и гадал. На любовь, на удачу, на что угодно, лишь до бородавок и прочей мелочёвки не доходило. При мысли, что Хоукинс занимается подобной ерундой бесплатно, у Кида начинался нервный тик. Деньги его не особо волновали (на что, ему, опять же, Киллер?!), а вот психическое здоровье союзника весьма. А вдруг у Базиля крышу снесёт прямо во время секса, и он начнёт предсказывать погоду на наделю вперёд? После такого ещё долго ничего не встанет.
Чтобы развеять жуткие подозрения, Кид однажды последовал за Хоукинсом. Проследил, спрятался за какой-то бочкой и наблюдал, как Хоукинс невозмутимо раскладывает карты на чёрно-красной ткани, постеленной прямо на грубо сколоченный деревянный ящик. Облечение затопило сознание Кида, когда он увидел, что Хоукинс принял от какого-то мужика деньги и спрятал их в небольшой кошель на поясе. Ну слава Дейви Джонсу, совсем ещё не повернулись мозги.
А потом Кид вдруг заинтересовался: сбываются ли предсказания?
Как оказалось, с вероятностью 90% - да.
Ещё десять процентов оставались на разного рода непредвиденные ситуации.
─ Прекрати дышать мне в затылок, Кид.
Хоукинс никогда не называл его по имени и не добавлял уважительных суффиксов. Язвительно-ироничных тоже. Хоукинс просто констатировал факт, что Кид находится у него за спиной и пристально вглядывается в карты, часть из которых всё ещё была повёрнута рубашками вверх.
─ Погадай и мне! ─ место перед ящиком пустовало, и Кид мгновенно его занял, усевшись так, что и менее проницательному человеку станет ясно: согнать отсюда этого упрямого парня невозможно. Только если поджечь остров, да и то не факт. Вероятность меньше семнадцати процентов. ─ Тебе что, жалко?
Тараканы в голове Хоукинса притихли, отчего во взгляде Фокусника невозможно было ничего прочитать и понять. Никаких тебе чертей, демонов, искорок, влажного блеска и прочей романтической чуши. Белесые ресницы отбрасывали мягкую тень на щёки и только. Кид подпёр подбородок рукой и нетерпеливо повторил:
─ Жалко, да?
─ Сядь ровно, ─ устало вздохнул Хоукинс, смирившись с непредвиденной ситуацией в виде Юстасса Капитана Кида. ─ Ты слишком эмоциональный, картам это не нравится.
─ А тебе?
Уверенным движением погладив колоду так, словно она была живым существом, Хоукинс медленно разложил карты, не глядя на Кида и не реагируя на его провокационные вопросы.
─ Сегодня ты ввяжешься в драку. Победишь, конечно, но карты показывают острую иглу и долгие разговоры.
─ Маловато как-то, ─ разочарованно протянул Кид, глядя на карты с подозрением. ─ Они точно не врут?
─ Будешь сомневаться ─ предскажут скорую мучительную смерть.
─ О, я в предвкушении!
За Кидом потихоньку образовывалась длинная очередь желающих узнать своё будущее, так что с флиртом пришлось завязать и относительно мирно убраться в сторону. Назло Хоукинсу Кид не взялся ни в какую драку, никого не послал и даже прогулялся по рынку, прикупив черешни. Косточками удобно плеваться. Он ошивался вокруг «гадалки» около часа, пугал клиентов недовольной физиономией, а затем, в конце концов, уселся за спиной Хоукинса и принялся рассматривать его волосы. Наверное, безумие заразно, но ближайшие полтора часа Кид, суровый пират и жестокий человек, заплетал Базилю косички. Расплетал их, пальцами осторожно расчёсывал, стараясь не создавать колтунов, присматривался к самым кончикам и один раз даже чуть дёрнул за прядь и спросил тихо:
─ Хэй, они у тебя секутся.
Спина Хоукинса во время экзекуции была идеальной прямой, он не двигался и не возмущался, притворяясь, будто ничего необычного не происходит. Бесцветным голосом пояснял клиентам знаки, посылаемые картами, а на фразу Кида лишь дёрнул плечом, что означало… Наверное, благодарность за ценную информацию. Или «Иди ты к чёрту, Юстасс Кид». Однако по пальцам его не ударили, руки не оторвали, так что Кид довольно осклабился и продолжил издеваться над волосами союзника. У Киллера тоже длинные космы, но они прямые и жёсткие, выгоревшие на солнце. А у Хокинса ─ точно солома, только не сухие, а блестящие, их приятно было накручивать на пальцы и смотреть, как бледно-жёлтая волна стекает обратно на гордо выпрямленную спину.
Раньше обычного Хоукинс объявил о конце гаданий, сложил свою ткань и карты, повязал чуть завившиеся от всех мучений волосы лентой, чтобы не мешались, и направился прямо к кораблю, на котором за ним приплыл Кид. Сам Фокусник для такого рода путешествий предпочитал лодчонки, купленные за гроши у рыбаков.
Апу, увидев причёску Хоукинса, не удержался от подколки (косы у Кида получились что надо), за то и прилетел ему кулак прямо в лоб. Предсказание сбылось настолько быстро и точно, что Кид даже не успел этого осознать. Он дрался с полной самоотдачей, попутно разнося в щепки мебель, ему в отместку рассекли бровь и оставили фингал под глазом. Разговоры, вернее, отповедь, обеспечил Киллер, а Хит, сбегав в свою комнату, принёс иглу и хирургическую нить.
─ Шрамы украшают мужчину, ─ гордо заявил Кид, а Киллер только махнул на него рукой ─ не переубедить же дурака. Старпому очень хотелось спросить, почему Кид, вместо того, чтобы потянуть Хоукинса в спальню, принялся защищать честь его волос, но жизнь была слишком приятной, чтобы обрывать её в самом расцвете сил.
Хоукинс же наблюдал за всем этим балаганом поверх страниц книги и едва заметно улыбался. Никаких тараканов у него в голове, разумеется, не было, зато он прекрасно разбирался в человеческой психологии.
Карты предсказали чудовищные перемены во всём Новом Мире, подъём курса белли и нашествие саранчи на один из островов Гранд Лайн. Хоукинс тронул косичку, державшуюся на честном матерном слове Кида, тихо хмыкнул и решил не говорить Юстассу, что доживёт он до девяноста семи лет, успеет наделать кучу детей в разных уголках мира, не раз подерётся с Мугиварой за титул Короля Пиратов и даже научится плести нормальные косы.
Некоторые вещи лучше не знать.

@темы: one piece, Юстасс Кид, фанфики, Базиль Хоукинс

---

Луччи/Паули, CP9 с ФБ и просто так

Название: Всё будет хорошо
Автор: Солнце нового мира
Фэндом: One Piece
Пэйринг или персонажи: kid!Луччи/kid!Паули, kid!Каку и kid!Калифа, подросток Джабура фоном, Квадратные Сестрички.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Повседневность, AU
Описание: В летнем лагере случается всякое: и посиделки у костра, и драки, и первая дружба, и первая любовь.
Примечания: У каждого ребёнка есть серьёзное заболевание, но я не делала на этом акцент. Драма, впрочем, частично из-за этого.
Написано для команды OPunpopular на ЗФБ-2015. Бета - Неврастина Эрастовна Жгло.
Предупреждения: OOC
Размер: миди


Па­ули уго­вари­вали доль­ше всех: он ни­как не хо­тел по­нимать, по­чему на­до про­бирать­ся в спаль­ню к де­воч­кам и ма­зать их зуб­ной пас­той.

«В этой глу­пой за­тее, — го­ворил он, — нет ни­чего за­бав­но­го! И во­об­ще, раз­ве это не амо­раль­но – вла­мывать­ся к де­воч­кам? А вдруг они спят? А ес­ли не спят, то ещё ху­же, ведь тог­да нач­нут драз­нить­ся!»
«Ну ты и тру­сиш­ка, — от­ве­чали ему рис­ко­вые пар­ни из пер­во­го до­мика, — бо­ишь­ся, что во­жатые Ки­ви и Мо­зу те­бя за­метят и при­мут за из­вра­щен­ца?..»

Из­вра­щен­цем се­бя Па­ули не счи­тал, на­обо­рот, в свои де­вять лет он нас­толь­ко рь­яно за­щищал честь де­вочек и ра­товал про­тив рас­пу­щен­ности, что его ник­то не ре­шал­ся этим поп­ре­кать. Ре­бёнок, что с не­го взять? Чес­тным и пра­виль­ным рас­тёт, хо­рошо же, пусть се­бе ра­ту­ет, глав­ное, что­бы не бил ни­кого. В дра­ки же Па­ули, к со­жале­нию, ввя­зывал­ся до­воль­но час­то, за­то по де­лу. На его ли­це эда­кими бо­евы­ми от­ме­тина­ми за­жива­ли си­няки и сса­дины, а сод­ранный об ас­фальт нос он зак­ле­ил плас­ты­рем, что­бы ник­то не пы­тал­ся «по­дуть на ва­ву». Он уже взрос­лый, не на­до сю­сюкать­ся, как с ка­рапу­зом! В об­щем, мо­раль­ная и фи­зичес­кая под­дер­жка Па­ули маль­чиш­кам бы­ла не­об­хо­дима, как воз­дух. Ина­че ни у ко­го не хва­тило бы ду­ху вый­ти пос­ле от­боя из ком­нат и проб­рать­ся ми­мо во­жатых в кры­ло де­вочек. А так вро­де нас­то­ящий бо­ец с ни­ми, прор­вутся!

Па­ули по­думал и пос­та­вил ус­ло­вие:

— Ка­лифу ма­жем пос­ледней. И бе­рём с со­бой Ка­ку.

— Ты что-о-о, — зах­ны­кали ма­лыши, — он же ду­рак, сдаст нас!..

Па­ули сло­жил ру­ки на гру­ди и ог­ля­дел свою ма­лень­кую ар­мию, как ге­нерал пе­ред сра­жени­ем. Взрос­лые вос­пи­тан­ни­ки ла­геря жи­ли в дру­гом до­мике, в пер­вый обыч­но се­лили де­тей до три­над­ца­ти лет. Сре­ди сво­ей воз­рас­тной ка­тего­рии Па­ули был са­мым стар­шим на вид и са­мым ав­то­ритет­ным. Так что к не­му прис­лу­шались, хо­тя не сог­ла­сились до кон­ца.

— Ка­ку не сдаст, он не ссык­ло, в от­ли­чие от не­кото­рых.

Ма­лень­кий маль­чик си­дел в сто­роне ото всех и ти­хонь­ко иг­рал с кар­тонны­ми ко­раб­ли­ками. Ни­чего плот­нее плас­тмас­сы и мень­ше ку­бика-ру­бика ему не да­вали, что­бы не дай бог не по­ранил­ся или не прог­ло­тил. Вмес­то мо­ря у не­го бы­ла глу­бокая мис­ка, вмес­то вет­ра – собс­твен­ные ру­ки. Маль­чик был так пог­ло­щён борь­бой кро­хот­но­го суд­на с жес­то­кой сти­хи­ей, что не под­нял го­ловы, ког­да Па­ули его ок­ликнул.
До от­боя ос­та­валось пол­ча­са. Зав­тра ут­ром трое очень важ­ных для Па­ули лю­дей по­кинут ла­герь нав­сегда. Как бы он ни хо­тел по­лучить удо­воль­ствие от ноч­ной вы­лаз­ки к де­воч­кам, да ещё и по­казать, ка­кой он храб­рый, воз­можность про­вес­ти боль­ше вре­мени с друзь­ями сто­яла на нес­коль­ко пла­нок вы­ше. Па­ули взъ­еро­шил мяг­кие, куд­ря­вые, как пе­рина, во­лосы Ка­ку и при­сел ря­дом с ним на кор­точки:

— По­чему ты не иг­ра­ешь с тем ко­раб­лём, что я для те­бя сде­лал?

— Нель­зя, — спо­кой­но от­ве­тил Ка­ку. — Он слиш­ком боль­шой для ма­лень­ко­го мо­ря. А од­но­му ему грус­тно. Пусть от­ды­ха­ет.

— Лад­но, — пок­ла­дис­то сог­ла­сил­ся Па­ули. — Тог­да иди и ты от­ды­хать. Ско­ро во­жатые при­дут, ру­гать­ся бу­дут.

— Мож­но мне с ва­ми? — у Ка­ку бы­ли боль­шие влаж­ные гла­за, круг­лые с чуть су­жен­ны­ми угол­ка­ми. Дев­чонки драз­ни­ли его и дёр­га­ли за нос, но по­чему-то не за­меча­ли, как грус­тно и по­нима­юще на них смот­рит «не­нор­маль­ный» маль­чик. Он их про­щал. Всех. — Я… Мн-не… Страш­но од­но­му… — от вол­не­ния ре­бёнок пе­рес­тал вы­гова­ривать сло­ва и на­чал за­икать­ся, рас­ка­чива­ясь из сто­роны в сто­рону. Па­ули лас­ко­во об­нял его, сно­ва пог­ла­дил по го­лове и чес­тно ска­зал:

— Я хо­тел поп­ро­сить те­бя о по­мощи. Ты нам ну­жен. Ты ведь не бу­дешь спать этой ночью?

Нет, Ка­ку не бу­дет. Ка­ку знал, что зав­тра у­едет от­сю­да об­ратно в дет­ский дом и очень грус­тил. По­тому вце­пил­ся в дру­га сво­ими сла­быми ко­рот­ки­ми паль­ца­ми, слов­но Па­ули мог его прав­да ос­та­вить или за­переть в ком­на­те, что­бы не ме­шал. Ха! Нет уж, так с друзь­ями не пос­ту­па­ют.

Де­ти пос­лушно сло­жили иг­рушки, вы­пили ле­карс­тва и пош­ли в свои ком­на­ты. Каж­дая бы­ла рас­счи­тана на че­тырёх че­ловек, но Ка­ку упор­но при­ходил к Па­ули, за­бирал­ся к не­му в кро­вать и спал так, на­чиная кап­ризни­чать, ес­ли во­жатые пы­тались пе­ренес­ти его об­ратно. В ито­ге все сми­рились и при­вык­ли, а сам Па­ули не воз­ра­жал. Ка­ку не дос­тавлял проб­лем, не хра­пел и не пи­нал­ся. Он спал ти­хо и мир­но, по­ложив ла­дош­ки под пух­лые щё­ки, и выг­ля­дел уди­витель­но ми­ло. Да­же дев­чонки тай­ком при­бега­ли пос­мотреть на «ан­ге­лоч­ка», за­бывая иног­да наз­вать Па­ули ма­моч­кой для бед­но­го жи­рафи­ка. У Ка­ку бы­ла пят­нистая пи­жама с ушас­тым ка­пюшо­ном, за что клич­ка к не­му и прик­ле­илась, как жвач­ка.

— Все спать! — в ком­на­ту вле­тела вос­пи­татель­ни­ца Ки­ви, ве­сёлая и бой­кая де­вуш­ка. — Ко­му по­читать на ночь сказ­ку, вай­на?

— Не-е-е-е, — хо­ром про­ныли маль­чиш­ки, счи­тав­шие се­бя слиш­ком взрос­лы­ми для та­ких глу­пос­тей. Ка­ку не­реши­тель­но мял­ся у кро­вати Па­ули, по­ка тот рас­сти­лал пос­тель, го­товясь яко­бы ко сну. Зуб­ная пас­та и бес­шумные пу­шис­тые нос­ки ле­жали у каж­до­го чле­на «ди­вер­си­он­но­го от­ря­да» под по­душ­кой. — Нам не на­до, луч­ше к дев­чонкам иди­те!

— Как хо­тите, вай­на, — хи­хик­ну­ла де­вуш­ка и лу­каво пот­ре­пала Па­ули по ще­ке. Он пок­раснел и дёр­нулся, а Ки­ви упор­хну­ла в ко­ридор, прик­рыв за со­бой дверь. — Че­рез де­сять ми­нут я вык­лю­чу свет, будь­те в сво­их кро­ват­ках, вай­на!

Пос­лушно ныр­нув под оде­яла, маль­чиш­ки при­тих­ли, усып­ляя бди­тель­ность во­жатых. Ка­ку при­жал­ся к Па­ули и сос­ре­дото­чен­но со­пел, ста­ра­ясь не зас­нуть по-нас­то­яще­му. Па­ули до­верил ему важ­ное де­ло, раз­ве мож­но под­вести луч­ше­го дру­га? Под оде­ялом бы­ло жар­ко, и Ка­ку вы­сунул но­гу, слу­чай­но за­дев ко­лено Па­ули.

— Прос­ти, — вжал го­лову в пле­чи, быс­тро-быс­тро за­мор­гал, скры­вая неп­ро­шен­ные слё­зы. Па­ули фыр­кнул, щёл­кнул маль­чиш­ку по длин­но­му но­су и ос­то­рож­но при­под­нялся на лок­те – про­верял, всё ли в по­ряд­ке.
Го­лоса во­жатых глу­хо, слов­но из-под тол­щи во­ды, до­носи­лись из не­боль­шой ком­на­туш­ки в са­мом кон­це ко­ридо­ра. Де­вуш­ки мог­ли всю ночь пить ко­фе и смот­реть се­ри­ал по те­леви­зору, но раз в час они обя­затель­но об­хо­дили ком­на­ты и хи­хика­ли над те­ми ре­бята­ми, ко­торые не спа­ли или во­об­ще ло­пали при­пасён­ные с пол­дни­ка пе­чень­ки. Па­ули удов­летво­рён­но кив­нул и от­ки­нул оде­яло.

— Ник­то не стру­сил? — прис­таль­но ос­мотрел он сво­их «сол­дат». — Тог­да впе­рёд! Я пер­вый, вы за мной, яс­но? Ка­ку, я рас­счи­тываю на те­бя.

— Угу, — маль­чик за­мет­но вол­но­вал­ся и по­тому шёл очень не­уве­рен­но, но Па­ули был ря­дом и не поз­во­лил ему упасть, за­путав­шись в собс­твен­ных но­гах. До ком­на­ты во­жатых они доб­ра­лись без проб­лем, не раз­бу­див ни­кого и не из­дав лиш­не­го шу­ма. Ка­ку ос­та­новил­ся воз­ле две­ри, на ко­торой ви­сел прик­ле­ен­ный скот­чем лис­то­чек с над­писью «Квад­ратные сес­трич­ки» (кто-то из де­тей их так наз­вал, проз­ви­ще при­жилось), мах­нул ру­кой Па­ули и роб­ко улыб­нулся. Ди­вер­санты от­пра­вились даль­ше, ста­ра­ясь не то­пать на лес­тни­це, а Ка­ку пос­ту­чал­ся в дверь и крот­ким, ви­нова­тым го­лосом ска­зал:

— Сес­трён­ка Ки­ви, сес­трён­ка Мо­зу, мне прис­нился кош­мар…

Смех во­жатых обор­вался. Они выг­ля­нули в ко­ридор и, осоз­нав, кто к ним при­шёл, ми­ло улыб­ну­лись. Ка­ку им нра­вил­ся, по­тому де­вуш­ки без сом­не­ний по­вери­ли в вер­сию с кош­ма­ром. Ка­ку не­веро­ят­но силь­но хо­телось пой­ти вмес­те с Па­ули и то­же ма­зать де­вочек пас­той или хо­тя бы сто­ять в ко­ридо­ре и сле­дить, что­бы их ник­то не за­метил, но… Лю­бого дру­гого ре­бён­ка от­пра­вили бы об­ратно в свою ком­на­ту или во­об­ще наг­ря­нули бы с про­вер­кой.

А Ка­ку не уме­ет лгать. Ка­ку ми­лый ма­лень­кий боль­ной маль­чик, ко­торо­го мож­но по­тис­кать и на­кор­мить пе­чень­ка­ми. Ки­ви и Мо­зу ни­ког­да не из­де­вались над ним, и Ка­ку поз­во­лял так с со­бой об­ра­щать­ся. И всё-та­ки, ес­ли Па­ули ска­зал, что боль­ше ник­то не смо­жет – зна­чит, дол­жен он.

Па­ули убе­дил­ся, что дру­га поз­ва­ли в ком­на­ту и зак­ры­ли дверь, и толь­ко пос­ле это­го дал знак ос­таль­ным спус­кать­ся даль­ше. Де­воч­кам от­ве­ли це­лый этаж, по­хожий как два пон­чи­ка с их эта­жом. Единс­твен­ное раз­ли­чие – сте­ны ро­зовые с цве­точ­ка­ми. Фу, как тут мож­но жить во­об­ще? Маль­чиш­ки мор­щи­лись и во­роти­ли но­сы, а Па­ули тре­вож­но ог­ля­дывал­ся по сто­ронам в ожи­дании за­сады. Его бес­по­ко­или не де­воч­ки, ко­торые мог­ли под­нять визг, и не во­жатые, а тот, кто по но­чам имел дур­ную при­выч­ку не спать. По­чему его ник­то ни ра­зу не ло­вил с по­лич­ным – за­гад­ка, но Джа­бура из вто­рого до­мика ут­вер­ждал, что «этот зас­ра­нец ис­поль­зу­ет осо­бен­ную ма­гию!». Ага, улич­ную. Прос­то он, в от­ли­чие от Джа­буры, умел красть­ся бес­шумно и вов­ре­мя пря­тать­ся.

Им всем та­кие на­выки лишь сни­лись.

Ком­на­та Ка­лифы бы­ла са­мой пос­ледней, ря­дом с ду­шевы­ми ка­бин­ка­ми и за­пас­ным вы­ходом на ули­цу. Обыч­но тут яр­ко го­рела оди­нокая лам­почка, но ут­ром стар­шие де­ти проб­ра­лись к мел­ким и ус­тро­или дра­ку, так что дос­та­лось и две­рям, и сте­нам и да­же нес­час­тной лам­почке. Её раз­би­ли чь­им-то бо­тин­ком, на по­тол­ке да­же ули­ка в ви­де гряз­но­го сле­да ос­та­лась. А вот све­та бла­года­ря это­му не бы­ло: та­инс­твен­ный по­лум­рак на­гонял жу­ти на де­тей, мно­гие нер­вни­чали и ог­ля­дыва­лись, буд­то ожи­дали уви­деть за сво­ей спи­ной при­виде­ние.

— За­ходи­те, — Па­ули дос­тал из кар­ма­на пу­зырёк и сма­зал под­солнеч­ным мас­лом пет­ли на две­ри. По­дож­дав па­ру ми­нут, он ос­то­рож­но тол­кнул дверь, и та рас­кры­лась без еди­ного зву­ка. По­беда! — Я пос­тою на стрё­ме.

Маль­чиш­ки один за дру­гим про­бира­лись в ком­на­ту и про­пада­ли там, слов­но те­ни. Фо­нарик был толь­ко у Па­ули, но све­тить им он не рис­кнул – Ка­лифа всег­да спа­ла очень чут­ко и быс­тро прос­ну­лась бы от слиш­ком яр­ко­го све­та. Пос­то­яв нес­коль­ко ми­нут в ти­шине, Па­ули не ус­лы­шал ни по­доз­ри­тель­ных скри­пов, ни раз­го­воров, ни че­го-то, что мог­ло сор­вать всю тща­тель­но (за зав­тра­ком) спла­ниро­ван­ную опе­рацию. Де­воч­ки не хра­пели, а ед­ва слыш­но со­пели и иног­да пе­рево­рачи­вались на дру­гой бок, но на пас­ту ни­как не ре­аги­рова­ли. По­хоже, ут­ром бу­дет от­личный кон­церт.

Па­ули не хо­тел рас­ста­вать­ся с но­выми друзь­ями. Он с пя­ти лет ез­дил в этот ла­герь, здесь ра­бота­ла его ма­ма. Па­па, как она го­вори­ла, был мо­ряком очень даль­не­го пла­вания, по­тому его Па­ули не знал и знать, в об­щем-то, не хо­тел. Маль­чиш­кой он рос смыш­лё­ным и бой­ким, быс­тро на­ходил язык со все­ми, не счи­тая за­би­яки Джа­буры. Поч­ти всег­да улы­бал­ся и по­могал ма­лышам, но ког­да сме­на, при­нес­шая столь­ко ра­дос­ти, поч­ти за­кон­чи­лась, его ох­ва­тила глу­хая тос­ка. Улыб­ка прос­то не дер­жа­лась на гу­бах, как её ни прик­ле­ивай.

Па­ули вы­тер гряз­ные от мас­ла паль­цы о шта­ны (не ме­нее гряз­ные) и на­щупал в дру­гом кар­ма­не пач­ку си­гарет. Мать не зна­ла, что её сын ку­рит, да и Па­ули не раз­гу­ливал по ули­це с си­гаре­той в зу­бах. Ему нель­зя, но так хо­чет­ся, осо­бен­но, ког­да на ду­ше ди­ко пар­ши­во. Убе­див­шись, что всё ти­хо, Па­ули прош­мыгнул че­рез за­пас­ной ход на ули­цу и спря­тал­ся в за­кут­ке, ку­да обыч­но бе­гали де­ти из дру­гих до­миков. Убор­щи­цы ру­гались, что окур­ки раз­бра­сыва­ют, не­годяи. В оз­до­рови­тель­ном ла­гере. Кош­мар, ага, но со­весть Па­ули ус­пешно про­гонял ко­рот­ки­ми за­тяж­ка­ми.

У не­го ни­ког­да ещё не бы­ло та­ких дру­зей.

Ка­ку – доб­рый, вос­хи­титель­ный маль­чик, ис­крен­ний до не­воз­можно­го. Ему вра­чи вы­нес­ли при­говор: син­дром Да­уна. Нес­мотря на это, Ка­ку лас­ко­во об­щался со все­ми, до­верял и улы­бал­ся, нас­лажда­ясь каж­дым днём. Он обо­жал ко­раб­ли, и Па­ули стро­ил их для не­го, кро­хот­ные мо­дели для че­лове­ка, спо­соб­но­го по­нять боль­ше, чем все нор­маль­ные де­ти.

Ка­лифа – не по го­дам серь­ёз­ная, она охот­нее во­дилась с маль­чиш­ка­ми, чем с де­воч­ка­ми, уве­рен­но ко­ман­до­вала и сы­пала ум­ны­ми сло­веч­ка­ми. Па­ули к ней при­дирал­ся по по­воду амо­раль­нос­ти ча­ще все­го, но Ка­лифа гор­до вски­дыва­ла под­бо­родок и, ткнув Па­ули в грудь паль­цем, об­ви­няла в сек­су­аль­ном до­мога­тель­стве. Что это за зверь та­кой, знал вез­де­сущий Джа­бура, но его Ка­лифа то­же не слу­шала и да­же по­кола­чива­ла иног­да. Джа­бура не соп­ро­тив­лялся и, ка­жет­ся, влю­бил­ся в Ка­лифу. Их уже за гла­за на­зыва­ли «же­них и не­вес­та», что обо­их жут­ко ос­кор­бля­ло.

Был ещё один… Под­ход к не­му на­шёл один Па­ули. Стран­ный, нем­но­го ди­кий, но всё же под­ход. Па­ули бро­сал Ро­бу Луч­чи вы­зовы каж­дый день и со­пер­ни­чал с ним по лю­бому по­воду. Раз­ве дру­гие не ви­дели, как го­рят гла­за Луч­чи, ког­да он за­нимал­ся тем, что ему нра­вилось?
Не­выра­зитель­ное и веч­но хму­рое ли­цо тог­да не­уз­на­ва­емо пре­об­ра­жалось, ста­нови­лось свет­лым и мяг­ким. Па­ули ни­кому не приз­на­вал­ся, да­же Ка­ку, что ему нра­вит­ся Луч­чи – зас­ме­ют ещё или то­же ста­нут об­зы­вать же­нихом. Луч­чи тог­да к не­му и на ки­лометр не по­дой­дёт! А ведь ос­та­лось мень­ше две­над­ца­ти ча­сов. Пос­ле зав­тра­ка при­едет ав­то­бус и уве­зёт дру­зей из ла­геря. Ко­го-то к ро­дите­лям, ко­го-то в дет­ский дом.
Па­ули не знал, есть ли у Луч­чи семья, хо­чет ли он у­ез­жать от­сю­да. По­гово­рить, как все, то­же не по­луча­лось – Роб лег­ко де­лал вид, буд­то за­был в ком­на­те блок­нот и объ­яс­нялся язы­ком жес­тов, по­нят­ным без слов. Но Па­ули не сда­вал­ся и хо­дил за Луч­чи хвос­ти­ком, убе­дитель­но до­казы­вая, что он, та­кой вред­ный тип, его друг и что убе­гать от не­го очень нек­ра­сиво. За два ме­сяца Луч­чи сми­рил­ся с при­сутс­тви­ем Па­ули и да­же от­ве­чал ему, стро­ча быс­тро в блок­но­те или на бу­маж­ной сал­фетке ров­ные крат­кие стро­ки.

На са­мом де­ле Па­ули за­думал ди­вер­сию не столь­ко для то­го, что­бы пе­рема­зать де­вочек, а что­бы по­лучить шанс встре­тить Луч­чи. В его ком­на­те не по­гово­рить, там ябе­да Фу­куро и гром­кий Ку­мадо­ри, а вот пус­тые ко­ридо­ры и ули­ца в два ча­са но­чи – мес­то хо­рошее, поч­ти у­ют­ное. Луч­чи ведь при­дёт? Или он спо­кой­но спит, ни кап­ли не пе­режи­вая от то­го, что боль­ше ни­ког­да сю­да, воз­можно, не вер­нётся?..

Па­ули слиш­ком силь­но за­тянул­ся и за­каш­лялся, смар­ги­вая злые слё­зы. Ну нет, ещё пла­кать из-за ду­рака, ко­торый во­об­ще не при­шёл! Бы­чок от си­гаре­ты по­летел на зем­лю, и Па­ули с чувс­твом рас­тёр его бо­тин­ком, как де­лали стар­шие де­ти. Сбо­ку вдруг раз­дался нег­ромкий сме­шок.

— Кто здесь? — вздрог­нул Па­ули и дёр­нулся, го­товясь убе­гать об­ратно в зда­ние и звать ос­таль­ных, что­бы не по­пасть­ся под го­рячую ру­ку ох­ранни­ка. Но из-за уг­ла вы­шел… — Блин, Луч­чи, не на­до так пу­гать! У ме­ня чуть сер­дце в пят­ки не уш­ло!

Луч­чи ос­та­новил­ся, не дой­дя па­ры ша­гов, и скеп­ти­чес­ки изог­нул бровь.

— Да-да, это не­воз­можно, но всё рав­но! — сры­ва­ющим­ся шё­потом го­ворил Па­ули, чувс­твуя се­бя са­мым счас­тли­вым че­лове­ком на зем­ле. Буд­то ему по­дари­ли ве­лоси­пед на Рож­дес­тво. Или раз­ре­шили стро­ить нас­то­ящие ко­раб­ли, не пов­то­ряя из ра­за в раз, что «у те­бя боль­ное сер­дце, те­бе про­тиво­пока­заны та­кие наг­рузки!». Луч­чи ни­ког­да ни­чего та­кого не го­ворил. Он мол­чал и по­рой ри­совал сме­ющи­еся смай­ли­ки. От них ста­нови­лось теп­лее на ду­ше. — Что ты тут де­ла­ешь? Те­бя не за­мети­ли?

Луч­чи за­катил гла­за и по­качал го­ловой – его слож­но за­метить и не­воз­можно за­быть. Чуть по­думав, Роб всё-та­ки дос­тал из кар­ма­на ком­би­незо­на на под­тяжках не­боль­шой блок­нот и ка­ран­даш, за­чем-то смо­чил его кон­чик язы­ком и при­нял­ся то­роп­ли­во пи­сать, что бы­ло ему сов­сем нес­вой­ствен­но. Па­ули по­дошёл поб­ли­же и за­ин­три­гован­но заг­ля­нул Луч­чи че­рез пле­чо, поль­зу­ясь раз­ни­цей в рос­те. Гус­тые чёр­ные во­лосы, от­росшие до плеч, как у де­воч­ки, ще­кота­ли щё­ку, но Па­ули сто­ичес­ки тер­пел.

«Я хо­чу те­бе кое-что по­казать».

— Что? Там пар­ни, я не мо­гу уй­ти…

«Как хо­чешь».

Па­ули не ви­дел глаз Луч­чи, но по рез­ким ли­ни­ям слов по­нял, что он оби­дел­ся и сей­час зам­кнёт­ся, ни­чего тол­ком не объ­яс­нив.

— Хо­рошо-хо­рошо, я тут ос­та­нусь! — Па­ули схва­тил Луч­чи за ло­коть и дёр­нул к се­бе, воз­буждён­но шеп­ча: — Да­вай, по­казы­вай, что там у те­бя?

Луч­чи ос­то­рож­но выс­во­бодил ру­ку и на­писал сно­ва:

«Не здесь. Пой­дём».

— Ку­да? — Его ода­рили взгля­дом «Ну по­чему ты та­кой иди­от?», но со­из­во­лили по­казать паль­цем, ку­да. — В лес? Ночью?

«Ты бо­ишь­ся?»

— За ко­го ты ме­ня при­нима­ешь! — на­дул­ся Па­ули и пер­вый сор­вался с мес­та, не ви­дя до­воль­ной улыб­ки Луч­чи. Они лег­ко обош­ли спя­щего ох­ранни­ка, пе­реб­ра­лись че­рез не­высо­кий за­бор и ныр­ну­ли в тень де­ревь­ев. Пах­ло све­жестью и мхом, а ещё гриб­ным ду­хом – не­дав­но шёл дождь, на­вер­ня­ка что-то ус­пе­ло вы­рас­ти. Па­ули дос­тал фо­нарик и пос­ве­тил се­бе под но­ги.

— О, смот­ри, Луч­чи, бо­ровик! — «Гри­бов как буд­то ни­ког­да не ви­дел». — Но это пер­вый бо­ровик в этом го­ду! Хо­чешь? — Гриб был креп­кий, боль­шой, с ров­ной шляп­кой и уп­ру­гой нож­кой. Чу­до, а не гриб! Луч­чи с сом­не­ни­ем по­косил­ся на пе­репач­канную в зем­ле ру­ку Па­ули, но по­дарок взял. За­вер­нул в сал­фетку, их он всег­да но­сил с со­бой, и про­тянул вто­рую со­пер­ни­ку.

— Пф, гря­зи бо­ять­ся – в лес не хо­дить! — гор­до фыр­кнул Па­ули, од­на­ко ру­ки по­кор­но вы­тер и спря­тал сал­фетку в кар­ман. Они прош­ли ещё нем­но­го, под­нырну­ли под по­вален­ным де­ревом и выш­ли на не­боль­шую по­лян­ку. Луч­чи уве­рен­но нап­ра­вил­ся к са­мому боль­шо­му де­реву, чьи кор­ни оп­ле­ли зем­лю и буг­ри­лись, зас­тавляя пе­рела­зить их. Вор­ча се­бе под нос, Па­ули доп­ры­гал до Луч­чи и при­сел ря­дом с ним на кор­точки. Ли­цо дру­га, под­све­чен­ное Лу­ной, выг­ля­дело бе­лым, как мо­локо. Гу­бы, обыч­но су­рово под­жа­тые, вдруг рас­тя­нулись в тёп­лой улыб­ке. Луч­чи по­вер­нулся к Па­ули, прид­ви­нул­ся бли­же, и, ед­ва не за­дев его нос сво­им, ска­зал:

— Я мо­гу до­верить те­бе сек­рет?

Па­ули нес­коль­ко се­кунд пе­рева­ривал ска­зан­ное, а за­тем схва­тил Луч­чи за пле­чи так рез­ко, что тот не ус­пел от­шатнуть­ся.

— Ты мо­жешь го­ворить?! А че­го тог­да пи­сал? И вра­чи го­вори­ли, что ты не­мой… — та­рато­рил маль­чиш­ка, а Луч­чи слу­шал, не пе­реби­вая, и в его гла­зах пля­сали ве­сёлые ис­корки.

— Они ду­мали, что я не­мой. А я прос­то не счи­тал нуж­ным с ни­ми раз­го­вари­вать. Ни с кем во­об­ще. У ме­ня же пси­холо­гичес­кая трав­ма, — ко­пируя ин­то­нацию од­но­го из вра­чей, про­пищал Луч­чи и Па­ули не­воль­но хи­хик­нул. По­хоже по­лучи­лось. — Но это не­важ­но. Так я мо­гу те­бе до­верять?

Па­ули ещё не спра­вил­ся с шо­ком, но по­нял, что от от­ве­та за­висит мно­гое. Ка­кая раз­ни­ца, по­чему Луч­чи все два ме­сяца иг­рал в мол­чанку, ис­пи­сывая блок­нот за блок­но­том. Он об­щался с ним хоть так, си­дел ря­дом в сто­ловой, во­юя за пос­ледний блин­чик, при­ходил иног­да в ком­на­ту до от­боя, за­вали­вал­ся на кро­вать и чи­тал кни­гу. Па­ули прис­тра­ивал­ся в угол­ке и де­лови­то чер­тил схе­мы для но­вых ко­раб­лей, ос­тро жа­лея, что не уме­ет нор­маль­но ри­совать. Луч­чи в та­кие мо­мен­ты ка­зал­ся очень кра­сивым и очень тро­гатель­ным. Ес­ли не вспо­минать, как хо­рошо у не­го пос­тавлен удар и как дол­го за­жива­ли си­няки, по­лучен­ные в чес­тной дра­ке.

Луч­чи нра­вил­ся Па­ули, и уз­нать его тай­ну – вто­рую пос­ле го­лоса – зна­чит стать ему боль­ше, чем дру­гом.

— Мо­жешь! — ре­шитель­но кив­нул, нах­му­рив бро­ви, поч­ти как взрос­лый. Луч­чи удов­летво­рён­но улыб­нулся и, отс­тра­нив Па­ули, при­нял­ся раз­гре­бать мох у са­мых кор­ней де­рева. Удив­лённый и сби­тый с тол­ку, Па­ули стал ему по­могать, вдво­ём всег­да быс­трее ведь. В че­тыре ру­ки они сня­ли слой мха и от­кры­ли уг­лубле­ние, где ле­жало гнез­до… с ма­лень­ким птен­чи­ком.

— Что это? — ти­хо-ти­хо спро­сил Па­ули, не сво­дя взгля­да с соз­да­ния, ко­торое мир­но спа­ло, за­сунув го­лов­ку под ещё не опе­рив­ше­еся кры­ло.

— Го­лубь, — по­яс­нил Луч­чи. — Его ро­дите­лей за­били маль­чиш­ки из треть­его до­мика, там са­мые стар­шие жи­вут. Они ки­дали в них кам­ня­ми и пал­ка­ми. Од­но­го уби­ли сра­зу, а го­луб­ка, на­вер­ное, ус­пе­ла при­лететь сю­да. Она бы­ла ра­нена, и я прос­ле­дил за ней. Ду­мал, там боль­шое гнез­до, но пте­нец толь­ко один.

— Она умер­ла?

— Да. Ей сло­мали лап­ки, я не смог её вы­лечить… А птен­ца вы­ходил.
Го­ворил Луч­чи су­хо и не­уве­рен­но, слов­но за­был, как на­до это де­лать. Но от его ре­чи у Па­ули му­раш­ки бе­гали по ко­же – он чувс­тво­вал не­нависть и зло­бу на не­людей, ко­торые би­ли без­за­щит­ных птиц. И про­никал­ся те­ми же чувс­тва­ми. Как так мож­но? Га­ды!

— Так это для не­го ты бу­лоч­ки тас­кал? — вдруг осе­нило Па­ули. — И хлеб? И пе­ченье?

Луч­чи слег­ка пок­раснел и от­вёл взгляд, а Па­ули с теп­ло­той по­думал, что не­воз­му­тимый Роб лю­бит не толь­ко птиц, но и слад­кое. — И он ел, да?

— Нем­но­го. Я ис­кал в биб­ли­оте­ке кни­ги о го­лубях, но ни­чего не бы­ло… Мне рас­ска­зыва­ли, что пти­цы едят на­секо­мых и чер­вя­ков.

Па­ули слу­шал и за­поми­нал. Не прос­то так ведь Луч­чи ему всё это рас­ска­зыва­ет?

— Зна­ешь, я ду­мал, что не хо­чу от­сю­да у­ез­жать из-за не­го, — мед­ленно про­гово­рил Луч­чи и од­ним паль­цем пог­ла­дил птен­ца по кры­лу. Па­ули за­та­ил ды­хание. — Но по­том по­нял, что и ты ви­новат. Ты со мной раз­го­вари­вал, на­зывал ме­ня сво­им дру­гом. Ты прав­да ду­ма­ешь, что мне нуж­ны друзья?

— Ко­неч­но! Всем нуж­ны друзья, — уве­рен­но вос­клик­нул Па­ули и, под­давшись по­рыву, рас­тре­пал Луч­чи во­лосы и не­лов­ко по­цело­вал его в щё­ку. — А ты мне очень-очень нра­вишь­ся. Мо­жешь не счи­тать ме­ня сво­им дру­гом, но я не пе­реду­маю, вот!

Па­ули пок­раснел и от­вернул­ся, а Луч­чи смот­рел на не­го изум­лённым взгля­дом и да­же на по­пу сел, не удер­жавшись на кор­точках. Оба выг­ля­дели бе­зум­но сму­щён­ны­ми и счас­тли­выми од­новре­мен­но.

— Спа­сибо, — Луч­чи пот­ро­гал мес­то, ку­да его по­цело­вал Па­ули и улыб­нулся. — Я то­же не пе­реду­маю. И ещё. Ког­да я у­еду, по­забо­тишь­ся о го­лубе?

Те­ма свер­ну­ла в дру­гое рус­ло, и Па­ули смог вы­давить из се­бя нев­нятное «Угу».

— Кор­ми его дваж­ды в день. Учи ле­тать, ес­ли смо­жешь – ему при­мер ну­жен, на­вер­ное. И… Ну. Я не знаю, как его наз­вать.

Па­ули по­думал, как глу­по бу­дет выг­ля­деть, тас­кая еду из сто­ловой, и сколь­ко си­няков при­дёт­ся об­ра­ботать ма­ме пос­ле «обу­чения по­лётам», и рас­плыл­ся в до­воль­ной улыб­ке. Ему хо­телось кри­чать и пры­гать, но мог ус­лы­шать ох­ранник в ла­гере, так что при­ходи­лось толь­ко шум­но со­петь и пы­тать­ся ус­по­ко­ить глу­пое сер­дце, ко­лотив­ше­еся, слов­но… влюб­лённое.

— Я при­думаю ему имя к ут­ру! Вот уви­дишь! Точ­нее, ус­лы­шишь. Я вый­ду те­бя про­вожать, хо­чешь?

Луч­чи ос­то­рож­но нак­рыл птен­ца оде­ялом из мха, грус­тно вздох­нул и под­нялся на но­ги. От­ряхнул на­лип­ший мох и зем­лю, по­мотал го­ловой - в во­лосах зас­тря­ла па­ра листь­ев, - и бла­годар­но кив­нул.

— Се­год­ня чу­дес­ная ночь, да?

— Ага, — сог­ла­сил­ся Па­ули. — И пос­ледняя. Мож­но я те­бя за ру­ку возь­му?

Луч­чи изог­нул бровь, как он это умел, вго­няя в сту­пор да­же взрос­лых. Но уви­дел, как по­ник Па­ули, и про­тянул ему ру­ку, слов­но слу­чай­но. — Пос­ледняя ночь в ла­гере. Го­ворят, она осо­бен­ная.

Ру­ка у Луч­чи хо­лод­ная, плот­ная, а паль­цы длин­ные и в за­нозах все. Па­ули грел ему ру­ку до са­мого вы­хода из ле­са и бол­тал о вся­кой че­пухе, по­ка Луч­чи не по­цело­вал его в щё­ку, что­бы не пе­ребу­дил сво­ими глу­пос­тя­ми весь ла­герь.

Луч­чи ис­чез, ког­да они вер­ну­лись к за­пас­но­му вы­ходу из зда­ния. Прос­то за­бежал за угол, ко­рот­ко мах­нул ру­кой и рас­тво­рил­ся в длин­ных те­нях. Вмес­то не­го по­казал­ся не­доволь­ный кот, ко­торо­го де­ти при­кар­мли­вали воз­ле сто­ловой. Кот не­доволь­но пос­мотрел на маль­чи­ка рас­ко­сыми жёл­ты­ми гла­зища­ми, за­шипел и убе­жал в кус­ты. Па­ули вдруг по­каза­лось, что Луч­чи и этот кот очень по­хожи, но мысль эта рас­тво­рилась в вол­не­нии: не пой­ма­ли там маль­чи­шек? А вдруг дев­чонки прос­ну­лись? Но всё бы­ло ти­хо. Свет не го­рел, дверь в ком­на­ту Ка­лифы – зак­ры­та. Об­легчён­но вздох­нув, Па­ули на цы­поч­ках прок­рался ми­мо сес­три­чек (из-за две­ри до­носи­лась ти­хая му­зыка, вид­но, смот­ре­ли ка­кое-то ток-шоу), пос­ту­чал три ра­за в свою дверь и один раз пос­ле па­узы. Его в шесть рук втя­нули внутрь, ок­ру­жив и за­валив воп­ро­сами. Па­ули от­би­вал­ся, как мог, при­думав неп­равдо­подоб­ную ис­то­рию о бит­ве с монс­тра­ми, ко­торые мог­ли сож­рать его ар­мию в са­мый от­ветс­твен­ный мо­мент. Де­ти ему по­вери­ли и, чуть по­вор­чав, улег­лись. Один Ка­ку си­дел на кро­вати ти­хонь­ко, при­жав ко­лени к гру­ди. Раз­девшись и ныр­нув по оде­яло, Па­ули за­воро­чал­ся, пы­та­ясь сог­реть пят­ки, как вдруг ему в ухо тол­кну­лось уве­рен­ное:

— Ты был в ле­су.

— Э­ээ… — Па­ули сму­тил­ся и по­пытал­ся что-то объ­яс­нить, но Ка­ку нак­рыл его рот ла­дош­кой и улыб­нулся – его улыб­ку лег­ко бы­ло раз­ли­чить да­же в тем­но­те.

— Всё хо­рошо. Я то­же бу­ду по те­бе ску­чать. И по Луч­чи то­же, — Ка­ку ред­ко го­ворил так связ­но и дол­го, вид­но, те­ма его очень вол­но­вала. — Мы встре­тим­ся сно­ва, Па­ули?

— Не знаю. Но на­де­юсь, — Па­ули об­нял Ка­ку и за­рыл­ся но­сом ему в во­лосы, жа­лея, что не мо­жет сов­рать ему так же, как ос­таль­ным. Они не встре­тят­ся, толь­ко ес­ли не слу­чит­ся ка­кое-ни­будь чу­до. Впро­чем, се­год­ня осо­бен­ная ночь…. — Спи да­вай. Те­бе ра­но вста­вать.

— Бу, — Ка­ку смеш­но смор­щил нос и зак­рыл гла­за, улы­ба­ясь че­му-то сво­ему, тёп­ло­му и свет­ло­му. Его ко­рот­кие сла­бые паль­цы сжи­мали май­ку Па­ули и не да­вали ему по­вер­нуть­ся на дру­гой бок, но это не раз­дра­жало.

В осо­бен­ную ночь мож­но ве­рить, что ког­да-ни­будь всё бу­дет хо­рошо. И у них то­же.



Ав­то­бус из­дал два гром­ких гуд­ка, вспо­лошив ма­лыш­ню. Па­ули не су­мел съ­есть от вол­не­ния ни од­ной лож­ки ман­ной ка­ши, толь­ко пил ком­пот, а вот Ка­лифа ре­шила на­есть­ся впрок. Она бы­ла жут­ко не­доволь­на, уви­дев ут­ром своё ли­цо в зер­ка­ле, но скан­да­ла не ус­тро­ила, как и ос­таль­ные де­воч­ки. Они прос­то за­яви­лись пе­ред по­буд­кой в ком­на­ту к Па­ули и вы­лили на ху­лига­нов по ста­кану во­ды. Не дос­та­лось толь­ко Ка­ку, ко­торый к то­му вре­мени уже пе­реб­рался к се­бе и по­тому от­де­лал­ся лишь су­ровым взгля­дом и прось­бой «боль­ше так не де­лать».

Ка­лифа уми­нала ман­ку и за­еда­ла бе­лым хле­бом с мас­лом и мё­дом, но на её ли­це не бы­ло при­выч­ной ра­дос­ти от еды. Она час­то зас­ты­вала, как ста­туя, и смот­ре­ла на всех, слов­но ста­ра­ясь за­пом­нить чер­ты ли­ца, взгля­ды, одеж­ду. Луч­чи си­дел ря­дом с Па­ули и ни­чем не вы­давал, что не спал всю ночь. Раз­ве что те­ни под гла­зами ста­ли чуть тем­нее, а обыч­но ухо­жен­ные во­лосы тор­ча­ли в раз­ные сто­роны. Па­ули не­веро­ят­но хо­телось за­пус­тить в них паль­цы и про­верить, не ос­та­лось ли ка­кого-ни­будь лис­точка или ве­точ­ки из ле­са, но при­ходи­лось сдер­жи­вать­ся.
Смот­рят же.

По­ка ве­щи де­тей скла­дыва­ли в ба­гаж­ник, а их са­мих выс­тра­ива­ли по двое, что­бы ни­кого не по­терять, Па­ули ку­сал гу­бы от вол­не­ния и бо­ял­ся, что сво­им взгля­дом вы­даст всё-всё: и боль, и тос­ку, и ще­мящую неж­ность, наз­ва­ния ко­торой он не знал. С Ка­ку он об­ни­мал­ся дол­го, ед­ва сдер­жи­вая слё­зы. Сол­нечный ре­бёнок сме­ял­ся и сбив­чи­во го­ворил о том, что бу­дет пус­кать ко­раб­ли­ки Па­ули в ван­ной до­ма. Па­ули ему ве­рил и обе­щал, что сде­ла­ет но­вые, ещё луч­ше.
Толь­ко воз­вра­щай­ся, по­жалуй­ста.

Луч­чи ни ра­зу не обер­нулся, но ког­да Па­ули вы­бежал впе­рёд из тол­пы про­вожа­ющих и, сло­жив ру­ки ру­пором, крик­нул:

— Я наз­вал его Хат­то­ри! — вздрог­нул и чуть по­вер­нулся в его сто­рону. Па­ули по­каза­лось, что он ви­дел улыб­ку и что-то мок­рое на его ли­це, но он не ус­пел рас­смот­реть: Луч­чи скрыл­ся в ав­то­бусе и сел ку­да-то да­леко, не к ок­ну.

Да­же Джа­бура не сдер­жи­вал ры­даний и шум­но смор­кался в пла­ток, по­казы­вая, что не та­кой он и гад на са­мом де­ле. И что Луч­чи за­дирал не из вред­ности, а прос­то за­видуя его та­лан­там. Па­ули под­жал гу­бы и ре­шил, что рас­ска­жет Джа­буре про пар­ней, ко­торые би­ли го­лубей кам­ня­ми. Пусть над ним пос­ме­ют­ся и про­гонят, обоз­вав обид­ным сло­вом, за­то он бу­дет знать, что по­пытал­ся.

А по­том сде­ла­ет всё сам.

Ка­ку дол­го ма­хал Па­ули ру­кой из ок­на, кри­чал что-то, а за­тем, скрыв­шись на ми­нут­ку, сно­ва по­казал­ся и ки­нул что-то бе­лое. Бу­маж­ный са­молё­тик со­вер­шил кру­тое пи­ке, проп­лыл над го­лова­ми ма­лышей и упал пря­мо под но­ги Па­ули. Ник­то не заб­рал его и не на­чал драз­нить­ся. Па­ули раз­вернул пот­рё­пан­ный лист, выр­ванный нас­пех из блок­но­та, и про­читал нес­коль­ко кри­вых, не­раз­борчи­вых, кое-где рас­плыв­шихся слов:

«Хо­рошее имя. По­заботь­ся о Хат­то­ри. И я… Бу­ду ску­чать».


Название: Проблема
Автор: Солнце нового мира
Фэндом: One Piece, Tokyo Ghoul (кроссовер)
Пэйринг или персонажи: Луччи/Джабура
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Даркфик, AU
Размер: Драббл
Описание: У Джабуры было две проблемы, с которыми он никак не мог справиться.
Примечания: Написано для команды OPunpopular на ЗФБ-2015.
Бета - Неврастина Эрастовна Жгло.
Предупреждения: каннибализм. Кроссовер именно с миром, персонажей "Гуля" здесь нет.

У Джа­буры бы­ло две проб­ле­мы, с ко­торы­ми он ни­как не мог спра­вить­ся.
Пер­вая зак­лю­чалась в его до обид­но­го нес­пра­вед­ли­вой не­попу­ляр­ности у де­вушек. Джа­бура не от­ли­чал­ся хо­роши­ми ма­нера­ми и не но­сил воз­люблен­ных на ру­ках, но чес­тно ста­рал­ся сде­лать им при­ят­но. По­купал цве­ты и кон­фе­ты, про­вожал до­мой и да­же тас­кал их ве­щи, ведь де­вуш­ка — су­щес­тво хруп­кое и сла­бое.

Толь­ко вот Джа­бура со­вер­шенно не по­нимал, по­чему де­вуш­ки вы­рыва­лись и пла­кали, ког­да он при­жимал их к сте­не в без­людном пе­ре­ул­ке и вгры­зал­ся в неж­ную плоть. Джа­бура смут­но до­гады­вал­ся, что сов­сем не это­го ожи­дала его бу­дущая еда, но раз­ве он мог пос­ту­пить ина­че?

Пос­ле кон­фет и пи­рож­ных че­лове­чес­кое мя­со ста­нови­лось осо­бен­но слад­ким.

Об­гло­дан­ный труп Джа­бура хлад­нокров­но за­киды­вал в му­сор­ный бак, пе­ре­оде­вал­ся в чис­тую одеж­ду и шёл до­мой, чувс­твуя се­бя сы­тым и до­воль­ным. Раз­би­тое оче­ред­ной не­уда­чей на лю­бов­ном фрон­те сер­дце би­лось ров­но — плот­ный ужин прек­расно ле­чил от по­доб­ной че­пухи.

Че­рез день или два по всем но­вос­тям рас­ска­зыва­ли про на­паде­ние гу­ля, про­сили граж­дан быть ос­мотри­тель­ны­ми и не хо­дить поз­дно ночью в оди­ноч­ку. Джа­бура пил ко­фе в сво­ём лю­бимом ка­фе и ох­му­рял оче­ред­ную цы­поч­ку, ко­торая ви­дела в нём на­ив­но­го прос­тачка и по­тому снис­хо­дитель­но выс­лу­шива­ла пош­ло­ватые ком­пли­мен­ты.

Она не зна­ла, что Джа­буре нра­вились не «её гла­за цве­та не­ба» и не «ча­ру­ющий, как ко­локоль­чик, го­лос», а за­пах. Лю­ди пах­ли вос­хи­титель­но вкус­но и бук­валь­но кри­чали сво­им аро­матом: «Съ­ешь ме­ня!». Ну как тут мож­но ус­то­ять?

Ко­неч­но, цы­поч­ка пош­ла с ним в бар, где пи­ла за дво­их, а Джа­бура ду­мал, что мя­со в крас­ном ви­не дол­жно быть очень не­обыч­ным на вкус. Они ку­тили до трёх ут­ра, и Джа­бура, как обыч­но, пред­ло­жил про­водить да­му до до­ма — в рай­оне объ­явил­ся гуль, нель­зя так рис­ко­вать! И она ве­рила, по­ка Джа­бура не пе­рере­зал ей гор­ло од­ним точ­ным уда­ром ка­гуне.

Ему нра­вил­ся сам про­цесс.

Но… На этот раз поз­дний ужин прер­ва­ли.

— Что те­бе здесь нуж­но? — зло про­рычал Джа­бура, от­ры­ва­ясь от ру­ки быв­шей пас­сии. — Это моя тер­ри­тория!

Раз­го­вор сра­зу не за­ладил­ся: тот, кто явил­ся к кро­ваво­му пир­шес­тву, знал, что де­лал. Он от­швыр­нул Джа­буру от тру­па и при­жал длин­ным хвос­том к зем­ле за гор­ло. Джа­бура за­рычал и вце­пил­ся в мяг­кую, но проч­ную плоть, ца­рапая её ног­тя­ми, что­бы ос­во­бодить­ся. На жи­вот ему вдруг се­ли, сжа­ли бёд­ра ко­леня­ми, и мир мгно­вен­но су­зил­ся до блед­но­го ли­ца с алы­ми гла­зами.

— Твои вы­ход­ки без­рассуд­ны. Из-за те­бя в рай­он приш­лют го­лубей, и нам при­дёт­ся за­лечь на дно. Ми­нут­ное раз­вле­чение сто­ит это­го?

— Ес­ли хо­чешь, что­бы я по­делил­ся, так бы и ска­зал, — хо­хот­нул Джа­бура, ос­ка­лив креп­кие зу­бы. — Пе­ре­убе­ди ме­ня, ма­лыш, тог­да я, воз­можно, по­думаю…

Хват­ка на гор­ле ста­ла уду­ша­ющей. Джа­бура вып­лю­нул не­раз­борчи­вое ру­гатель­ство, дёр­нулся и, от­тол­кнув­шись но­гами, уло­жил на ло­пат­ки кон­ку­рен­та. Ос­трый ка­гуне вспо­рол ему пле­чо и раз­ре­зал плоть до са­мой клю­чицы.

— И это всё, что ты мо­жешь? — ос­кал у га­да пов­ну­шитель­ней бу­дет. Прос­то мис­тер-улыб­ка, чёрт возь­ми. Джа­буру не­веро­ят­но зли­ло каж­дое его дви­жение, а ми­мика вов­се до­води­ла до бе­лого ка­ления. — По­терял хват­ку, по­ка охо­тил­ся на без­за­щит­ную еду?

— Зат­кнись, — бок обож­гло об­манчи­во лёг­ким уко­лом, но бед­ро тут же по­теря­ло чувс­тви­тель­ность, а боль на­чала ту­манить ра­зум. Ни­ког­да нель­зя за­бывать о хвос­те. Джа­бура по­нимал, что по­беда ему не све­тит — си­лы не рав­ны, а сра­жать­ся серь­ёз­но слиш­ком опас­но. Вни­мание им дей­стви­тель­но ни к че­му. Но гор­дость во­пила и тре­бова­ла ре­ван­ша лю­бым спо­собом, да­же са­мым глу­пым. Во рту всё ещё ос­тался прив­кус че­лове­чины, от­да­ющий тух­ля­тиной из-за ал­ко­голя. Джа­бура нак­ло­нил­ся и быс­тро по­цело­вал вра­га — гру­бо раз­дви­нул гу­бы язы­ком, про­тол­кнул его глуб­же и с удов­летво­рени­ем от­ме­тил, что по силь­но­му те­лу прош­ла дрожь воз­бужде­ния. Нор­маль­но­го по­целуя не выш­ло. Они ку­сались, рва­ли друг дру­гу гу­бы и за­лизы­вали ра­ны, ур­ча, как ди­кие зве­ри. Кровь сте­кала по под­бо­род­ку и пач­ка­ла одеж­ду, но им не бы­ло ни­како­го де­ла до это­го.

— У те­бя от­вра­титель­ный вкус, — вы­дох­нул гуль, ког­да Джа­бура слез с не­го и раз­лёгся на зем­ле с бла­жен­ной улыб­кой. — Тя­нешь в рот вся­кую дрянь.

— Эта дрянь пол­ча­са на­зад бы­ла мо­ей де­вуш­кой, про­шу за­метить!

В от­вет през­ри­тель­но фыр­кну­ли и пе­рес­ту­пили че­рез труп с та­ким вы­раже­ни­ем ли­ца, что впо­ру бы­ло уда­вить­ся.

— За­вязы­вай со сво­ими по­хож­де­ни­ями. Хо­тя бы на ме­сяц, — бро­сил че­рез пле­чо и вы­рази­тель­но об­лизнул­ся. Кровь на его ли­це смот­ре­лась ди­ко воз­бужда­юще. Луч­ше бы­ли толь­ко паль­цы, ко­торы­ми этот зас­ра­нец выт­во­рял неч­то не­веро­ят­ное. — Ина­че я те­бя убью.

— Ко­неч­но, ко­тик, — за­катил гла­за Джа­бура. — Я жду с не­тер­пе­ни­ем!

Труп боль­ше не вы­зывал ни ап­пе­тита, ни хоть ка­кого-ни­будь мо­раль­но­го удов­летво­рения. Прос­то ме­шок из мя­са и кос­тей. Джа­бура пос­мотрел в стек­лянные зас­тывшие гла­за цы­поч­ки, хмык­нул и рас­тре­пал ей чёл­ку ок­ро­вав­ленной ла­донью.

Вто­рую проб­ле­му Джа­буры зва­ли Роб Луч­чи.

Название: Три простых слова
Автор: Солнце нового мира
Фэндом: One Piece
Пэйринг или персонажи: Луччи/Паули, Каку, работники Галлей-Ла, Квадратные Сестрички
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Флафф, Повседневность
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание: В Галлей-Ла всё делают с большой гордостью и энтузиазмом. В том числе празднуют дни рождения. Причём здесь Роб Луччи и бутылка из-под пива?..

― У Па­ули ско­ро день рож­де­ния, ― не­понят­но к че­му вдруг ска­зал Ка­ку. Луч­чи не­воз­му­тимо про­дол­жал стру­гать дос­ку под его прис­таль­ным взгля­дом. Хат­то­ри нер­вно пу­шил­ся, ему не нра­вилось та­кое прис­таль­ное вни­мание, но по­вода за­гово­рить по­ка что не воз­никло. Не счи­тать же та­ковым день по­яв­ле­ния на свет та­кого тран­жи­ры, как Па­ули? ― Ты ни­чего не хо­чешь ему по­дарить?

«А дол­жен?» ― обыч­но бесс­трас­тное ли­цо Луч­чи на этот раз вы­ража­ло це­лых две эмо­ции: раз­дра­жение и край­нюю сте­пень изум­ле­ния.

― Ну, мы ра­бота­ем вмес­те. Это часть со­ци­али­зации в кол­лекти­ве. И Па­ули бу­дет при­ят­но, он от те­бя веч­но толь­ко ту­маки по­луча­ет…

От вос­пи­татель­но­го под­за­тыль­ни­ка Ка­ку лег­ко ук­ло­нил­ся и ве­село свер­кнул боль­ши­ми гла­зами из-под ко­зырь­ка кеп­ки. Они го­вори­ли, не от­ры­ва­ясь от ра­боты ― сверх­сроч­ный за­каз су­лил боль­шую при­быль, Ай­сберг-сан на­вер­ня­ка раз­ре­шит луч­шим плот­ни­кам пер­во­го до­ка пос­ле ра­боты от­дохнуть и про­пус­тить по круж­ке пи­ва в ба­ре. При­чём Ка­ку точ­но слы­шал, как шеф об­суждал с Ка­лифой, че­му Па­ули об­ра­ду­ет­ся боль­ше: вы­ход­но­му, двой­ной зар­пла­те или чес­тно­му сло­ву ме­ра го­рода, что­бы кре­дито­ры не лез­ли к нес­час­тно­му хо­тя бы не­дели две? Ка­лифа пред­ло­жила сов­местить пер­вое и третье, по­тому что вто­рое Па­ули обя­затель­но спус­тит в бли­жай­шем ка­зино. Каж­дый раз, как в пер­вый, ни­чему его жизнь не учит.

Луч­чи уг­ро­жа­юще кач­нул мо­лот­ком, на­мекая, что ту­маки он раз­да­ёт со­вер­шенно бес­плат­но и ис­клю­читель­но по доб­ро­те ду­шев­ной. А поз­драв­лять Па­ули он не со­бира­ет­ся. Кто ему этот плот­ник во­об­ще? Ка­ку за­катил гла­за, не на­де­ясь, впро­чем, что Луч­чи прой­мут да­же дол­гие уго­воры. Про­ще сдви­нуть Й­окад­зу­му с пу­ти мо­репо­ез­да, чем до­казать кое-ко­му, что про­яв­лять тёп­лые чувс­тва к ок­ру­жа­ющим ― нор­маль­ное яв­ле­ние, ни­чего ужас­но­го и смер­тель­но­го в этом нет.

― Лад­но, а ес­ли… ― вздох­нув, пред­при­нял вто­рой за­ход Ка­ку, но вдруг его ок­ликну­ли свер­ху. Ко­му там на­до дре­веси­ну с дру­гого кон­ца вер­фи при­нес­ти? Ах, как не вов­ре­мя! ― Прос­ти, по­гово­рим ве­чером! По­думай над мо­ими сло­вами, хо­рошо? ― Ка­ку мах­нул ру­кой и убе­жал, ос­та­вив пос­ле се­бя не­боль­шое быс­тро осе­да­ющее об­лачко пы­ли.

К ве­черу нуж­но при­думать ми­нимум де­сять ар­гу­мен­тов, что­бы его, Луч­чи, не втя­гива­ли в под­го­тов­ку праз­дни­ка Па­ули. Учас­тво­вать в чём-то по­доб­ном ди­ко не хо­телось, да­же мо­лоток из рук выс­каль­зы­вал, че­го за пять лет не бы­вало ни ра­зу. Хат­то­ри по­нима­юще кур­лы­кал и ма­хал крыль­ями, соз­да­вая лёг­кий ос­ве­жа­ющий ве­терок. Луч­чи бла­годар­но пог­ла­дил го­лубя по спи­не и вер­нулся к ра­боте ― сроч­ный за­каз, в от­ли­чие от Па­ули, ждать не бу­дет.


***

Ве­чером его вы­лови­ли и, не слу­шая ни­каких ар­гу­мен­тов, по­тащи­ли в бар Бру­но. По­пыт­ка выр­вать­ся окон­чи­лась не­уда­чей: на ви­ду у дру­гих ра­бот­ни­ков пер­во­го до­ка драть­ся в пол­ную си­лу не­воз­можно, так что Луч­чи, скри­пя зу­бами, сог­ла­сил­ся по­сидеть со все­ми «за ком­па­нию». Ка­ким-то не­пос­ти­жимым об­ра­зом в бар на­бились не толь­ко плот­ни­ки, но и обыч­ные лю­ди, да­же мель­ка­ли чле­ны кла­на Френ­ки ― что этим здесь по­надо­билось, по­нят­но без лиш­них слов. Взяв на за­мет­ку двух Квад­ратных Сес­три­чек, очень уж лю­без­но под­пи­рав­ших крас­но­го, как рак, Па­ули с двух сто­рон, Луч­чи сел ря­дом с Ка­лифой за длин­ный стол. Во гла­ве раз­местил­ся сам Ай­сберг-сан, все смот­ре­ли на не­го с вос­торгом и нес­кры­ва­емым ува­жени­ем.

― Н-ма, ду­маю, все вы зна­ете, за­чем мы здесь соб­ра­лись, но пов­то­рю ещё раз. Ско­ро у од­но­го из на­ших луч­ших ра­бот­ни­ков праз­дник, что мы не мо­жем не от­ме­тить! С за­казом вы за­меча­тель­но спра­вились в крат­чай­шие сро­ки, так что зав­тра я объ­яв­ляю вы­ход­ной, ― Па­ули рас­тро­гано шмыг­нул но­сом, не ожи­дая столь­ко доб­рых слов в свой ад­рес и поб­ла­жек от са­мого ше­фа. Но на этом сюр­при­зы не за­кон­чи­лись. ― Раз­вле­кай­тесь и праз­днуй­те, а ты, Па­ули, не вол­нуй­ся о кре­дито­рах. Я о них по­забо­чусь.

― Ай­сберг-сан, не сто­ило!..

― Нет, Па­ули, это мень­шее, что я мог для те­бя сде­лать. Ты очень хо­роший ра­бот­ник, я це­ню те­бя и бла­года­рен за твой труд. Ну что, неп­ло­хой тост по­лучил­ся?

― За­меча­тель­ный! ― под­хва­тили плот­ни­ки и друж­но под­ня­ли круж­ки вслед за на­чаль­ни­ком: Ай­сбер­гу на­лили до­рого­го ви­на из за­пасов Бру­но. Ос­таль­ные до­воль­ство­вались пи­вом и ро­мом за счёт ком­па­нии Гал­лей-Ла. Па­ули ка­тего­ричес­ки зап­ре­щалось ко­го-то уго­щать, ведь день­ги у не­го уте­кали быс­трее во­ды из глав­но­го фон­та­на. ― За Па­ули!

Луч­чи вы­пил вмес­те со все­ми и пря­мо пос­мотрел на Па­ули, к ко­торо­му уже от­кро­вен­но при­жима­лись не толь­ко Квад­ратные Сес­трич­ки, но и мно­гие фа­нат­ки плот­ни­ков из пер­во­го до­ка. Их обыч­но лю­били на рас­сто­янии, бо­ясь приб­ли­зить­ся, ког­да они ра­бота­ли, но сей­час, в не­офи­ци­аль­ной ат­мосфе­ре, бы­ло поз­во­лено мно­гое. Луч­чи сам не за­метил, как ед­ва не рас­кро­шил руч­ку жес­тя­ной круж­ки. Она изог­ну­лась, пов­то­ряя фор­му паль­цев. Бру­но ни­как это не про­ком­менти­ровал, прос­то дал но­вую и на­лил ещё пи­ва.

А Ка­ку, про­водив Ай­сбер­га-са­на до две­рей (Ка­лифа за­чита­ла ему спи­сок дел на зав­тра, и мэр пос­пешно от­кла­нял­ся, мыс­ленно за­капы­ва­ясь в го­ры от­чё­тов и бу­маг), раз­вил бур­ную де­ятель­ность, ка­кой от не­го ник­то не ожи­дал. Под чут­ким ру­ководс­твом Лу­лу сто­лы с за­кус­кой раз­дви­нули, ос­во­бодив мно­го сво­бод­но­го мес­та. Рас­ста­вили стулья, один наш­ли чуть боль­ше, чем у дру­гих ― для име­нин­ни­ка.

― Кон­курсы! ― ра­дос­тно объ­явил Ка­ку, и Луч­чи по­нял, где лег­ко­ногий маль­чиш­ка про­падал до са­мого ве­чера. ― Де­вы, в оче­редь, не тол­пи­тесь, по­жалуй­ста! Итак, пер­вое за­дание…

Не труд­но до­гадать­ся, что раз­вле­чение для пред­празднич­но­го (а дол­жен быть по­том и праз­днич­ный!) ве­чера при­думы­вал не один Ка­ку, а кол­лектив до бо­ли зна­комых ав­то­ров. Сек­сист­ские за­маш­ки Ка­лифы ни с чь­ими не пе­репу­та­ешь. По­ить име­нин­ни­ка шам­пан­ским рот в рот – на­вер­ня­ка идея Бру­но. Да­же Джа­бура (хо­тя Луч­чи зап­ре­тил зво­нить в штаб под стра­хом дол­гой и му­читель­ной смер­ти) при­ложил ко все­му это­му бе­зоб­ра­зию ла­пу. Па­ули крас­нел, блед­нел, хо­хотал и ру­гал­ся на амо­раль­ных де­виц, но был нас­толь­ко бе­зоб­разно счас­тлив, что Луч­чи пы­тал­ся за­бить­ся как мож­но даль­ше, что­бы сво­ей пос­тной фи­зи­оно­ми­ей не пор­тить ему праз­дник. То ли пи­во про­буди­ло глу­боко спав­шую со­весть, то ли сра­бота­ла та са­мая за­гадоч­ная со­ци­али­зация в кол­лекти­ве, но эмо­ции пе­ри­оди­чес­ки всплы­вали на по­вер­хность, опа­ляя жа­ром ли­цо и шею.
Ког­да Квад­ратные Сес­трич­ки от­липли от Па­ули, ос­та­вив на его ще­ках сле­ды яр­кой по­мады, Ка­ку вы­дер­жал тор­жес­твен­ную па­узу, а за­тем за­гадоч­но про­из­нёс:

― Те, кто ещё в сос­то­янии дер­жать­ся на но­гах, про­шу сесть в круг. К сло­ву, чис­ло де­вушек и пар­ней не дол­жно быть чёт­ным, ина­че не­ин­те­рес­но! О, Ка­лифа, мне ве­домо, что сие сек­су­аль­ное до­мога­тель­ство, но… Раз­ве ра­бот­ни­ки не зас­лу­жили хо­тя бы пос­мотреть на прек­расных дам?

― Склад­но го­воришь, ― хмык­ну­ла Ка­лифа, ко­торую Ай­сберг-сан от­пустил от­дохнуть. Или она са­ма приш­ла, уло­жив на­чаль­ни­ка спать, ник­то точ­но не знал, а спро­сить пос­теснял­ся. ― Так и быть. Хм, де­вушек нем­но­го боль­ше. Ус­тро­ит?

― Впол­не!

В центр об­ра­зовав­ше­гося кри­вого кру­га, ку­да втя­нули и Луч­чи, Ка­ку по­ложил пус­тую бу­тыл­ку из-под ви­на. Бру­но спо­кой­но со­бирал гряз­ную по­суду и круж­ки, пог­ля­дывая на сму­щён­но при­тих­ших ба­лагу­ров.

― Все зна­ют пра­вила? ― по­каза­лось, или в го­лосе не­вин­но­го маль­чи­ка Ка­ку пос­лы­шалось лу­кавс­тво? ― От вы­пав­ше­го при­за не от­лы­нивать, име­нин­ник кру­тит два ра­за ― один в на­чале и один в кон­це, ес­ли на не­го ука­жет гор­лышко, то он не вы­быва­ет. Ос­таль­ных сия ми­лость обой­дёт.

Луч­чи по­пытал­ся встать и уй­ти, что­бы не учас­тво­вать в этом бес­пре­деле, но Хат­то­ри его пре­дал, уле­тев ку­да-то под по­толок (на го­лубя ко­сились с опас­кой, ма­ло ли что ему в го­лову при­дёт), так что гром­кая прось­ба от­ме­нялась, как и бегс­тво. Спра­ва его под­пи­рала ка­кая-то ба­рыш­ня с из­лишне пыш­ны­ми фор­ма­ми, сле­ва си­дел, по­иг­ры­вая мус­ку­лами Тай­сто­ун, и на не­го бро­сали пло­то­яд­ные взгля­ды де­вуш­ки нап­ро­тив. Ка­ку рас­са­живал лю­дей в од­но­му ему ве­домом по­ряд­ке, уло­вить ло­гику ко­торо­го ока­залось не под си­лу да­же Луч­чи.

― На­чинай, Па­ули!

Вя­ло от­не­кивав­ше­гося име­нин­ни­ка под­бадри­вали гром­ким сме­хом и улю­люкань­ем, хо­тя Па­ули крас­нел, соп­ро­тив­лялся, но ему всё рав­но вру­чили бу­тыл­ку и хлоп­ну­ли по пле­чу, мол, не дрей­фь! Вы­хода нет ― при­дёт­ся кру­тить.

Па­ули в пос­ледний раз ог­ля­дел всех, кто соб­рался его поз­драв­лять. За­дер­жался на Луч­чи, по­чему-то быс­тро от­вернул­ся и кру­танул бу­тыл­ку, креп­ко заж­му­рив­шись, что­бы не смот­реть, на ко­го она ука­жет.

Пыш­но­телая ба­рыш­ня ря­дом с Луч­чи вос­хи­щён­но хлоп­ну­ла в ла­доши и под­ле­тела к Па­ули быс­трее вет­ра.

― Це­лу­ем­ся по-нас­то­яще­му, не в щё­ку, ― на­пом­нил Ка­ку, и Па­ули ста­ло сов­сем пло­хо. Он по­пытал­ся изоб­ра­зить сер­дечный прис­туп и под шу­мок про­лежать всю иг­ру в угол­ке, но его уве­рен­но схва­тили за во­рот­ник кур­тки и по­цело­вали пря­мо в гу­бы.

Ес­ли бы не вос­хи­щён­ное «О-о-ох!», про­нёс­ше­еся по все­му ба­ру, жа­лоб­ный треск сло­ман­ной по­полам лож­ки на­вер­ня­ка прив­лёк мо­ре не­нуж­но­го вни­мания. Луч­чи нах­му­рил­ся, не по­нимая, по­чему так ра­зоз­лился, и неб­режно вы­кинул ули­ки се­бе за спи­ну. Они упа­ли на стол, а Бру­но впер­вые за ве­чер за­катил гла­за.

― Кру­ти, Майя, по­том вы­быва­ешь из кру­га! ― Ка­ку во­шёл во вкус и ко­ман­до­вал всё за­дор­нее, ком­менти­руя по хо­ду умень­ше­ния кру­га как лич­ностей, по­пав­ших под раз­да­чу, так и то, как имен­но они це­лова­лись. Са­моп­ро­воз­гла­шён­но­му свод­ни­ку по­ка не вы­пада­ла честь ни с чем це­ловать­ся, так что он выг­ля­дел до­воль­ным и си­яющим. ― О, а вот и пер­вая не­уда­ча! Или всё же уда­ча, смот­ря с ка­кой сто­роны пос­мотреть!

Ка­лифа убий­ствен­но пос­мотре­ла на Ка­ку, но ве­лича­во вста­ла, поп­ра­вила юб­ку и про­дефе­лиро­вала к пок­раснев­шей Мо­зу. Сес­трич­ка ни­ког­да не счи­тала се­бя скром­ни­цей, в кла­не Френ­ки все нем­но­го из­вра­щен­цы, но жен­щи­на пе­ред ней вну­шала под­созна­тель­ный страх. Тем стран­нее бы­ло слы­шать изум­лённый друж­ный всхлип муж­чин, ког­да Ка­лифа мяг­ко нак­ры­ла гу­бы Мо­зу сво­ими, на­мерен­но рас­тя­гивая пыт­ку.

Па­ули си­дел ни жив ни мёртв, пы­та­ясь сде­лать вид, что его тут нет.

Од­но хо­рошо ― Ка­лифа, а по­том и обе сес­трич­ки вы­были из иг­ры. Нес­коль­ко раз муж­чи­нам вы­пада­ло це­ловать­ся друг с дру­гом, но те бы­ли слиш­ком на­весе­ле, что­бы ос­корбить­ся. Они по-преж­не­му об­ни­мались, бра­тались и хлес­та­ли пи­во у бар­ной стой­ки, а ос­тавши­еся «ве­зун­чи­ки» кру­тили злос­час­тную бу­тылоч­ку, ожи­дая, кто же по­лучит пос­ледний и са­мый слад­кий, как го­вори­ли не­кото­рые де­вицы, по­целуй Па­ули.

― Вот и я про­ща­юсь с ва­ми, да­мы и гос­по­да! ― ве­село хо­хот­нул Ка­ку, чмок­нув в гу­бы вос­торжен­но пис­кнув­шую де­вуш­ку. Её сра­зу уве­ли от гре­ха по­даль­ше, а ко­вар­ный плот­ник про­дол­жил своё чёр­ное де­ло. Бу­тылоч­ка боль­ше ему не гро­зила, за­то ос­та­лись са­мые слив­ки: Луч­чи, Па­ули, три де­вуш­ки и Тай­лсто­ун. Не факт, что они раз­де­лят­ся имен­но по ген­дерно­му приз­на­ку. ― Кру­ти, су­дары­ня, и да улыб­нётся те­бе уда­ча!.. Ох, те­бе улыб­нулся Тай­лсто­ун, слав­но-то как!

Луч­чи очень хо­телось взгля­дом взор­вать прок­ля­тую бу­тыл­ку, ко­торая то­митель­но мед­ленно пол­зла по по­ряд­ком за­мусо­лен­но­му по­лу. Ещё нес­коль­ко сан­ти­мет­ров ― и он был бы сво­боден, по­цело­вав бе­зымян­ную де­вуш­ку, ли­ца ко­торой не вспом­нит на сле­ду­ющее ут­ро. Но вновь вы­пала нет­ра­дици­он­ная кар­та, зас­та­вив ми­ло крас­не­ющих де­вушек об­ни­мать друг дру­га, а пос­ле смот­реть – наг­ло, при­чём! ― на Па­ули. Тот сглот­нул, прек­расно по­нимая, что за счастье ему дос­та­лось.

― Ре­бят, уже не смеш­но, да­вай­те ог­ра­ничим­ся вза­имо­зачё­том, а?

― Ты ж му­жик, Па­ули! ― про­басил Тай­сто­ун, на ко­лени к ко­торо­му за­лез­ли сра­зу пять кра­соток. ― Пар­ни де­лали, и ты сде­ла­ешь, да и это ж Луч­чи!

― Вер­но, ― под­лил мас­ла в огонь Ка­ку и ши­роким жес­том ука­зал на бу­тыл­ку. ― Ты кру­тишь в пос­ледний раз. Та­ковы пра­вила, су­дарь, ― в его го­лосе, звон­ком и гул­ком пос­ле шес­ти кру­жек пи­ва, от­чётли­во прос­ту­пили сталь­ные нот­ки. ― Кру­ти, Па­ули. Не зас­тавляй нас ждать.

Сер­дце от­че­го-то сту­чало слиш­ком силь­но и быс­тро. Луч­чи не ви­дел при­чин для по­доб­ных сбо­ев, его ор­га­низм обыч­но ра­ботал, как ча­сы, а тут слов­но сго­ворил­ся со все­ми эти­ми… Слов не по­доб­рать, что­бы вы­разить ох­ва­тив­шее Луч­чи не­годо­вание, вол­не­ние и… Пред­вку­шение?

Что за чёрт во­об­ще.

Хат­то­ри, поч­ти ус­нувший на по­толоч­ной бал­ке, встре­пенул­ся. Он мог бы ска­зать за хо­зя­ина мно­гое, но имен­но сей­час смысл был сов­сем не в сло­вах. Па­ули дро­жащей ру­кой под­тол­кнул бу­тыл­ку, что­бы она зак­ру­тилась вол­чком, мед­ленно ос­та­нав­ли­ва­ясь с каж­дым но­вым вит­ком. Гор­лышко ука­зало точ­но на Луч­чи, че­го и сле­дова­ло ожи­дать. Те, кто ещё не про­валил­ся в ал­ко­голь­ный дур­ман, вни­матель­но сле­дили за раз­ви­ти­ем со­бытий и де­лали став­ки.

― Я не пой­ду, ― жа­лоб­но про­шеп­тал в нас­ту­пив­шей ти­шине Па­ули. ― Но­ги не дер­жат.

Из за­ла вмес­то под­дер­жки раз­да­лось осуж­да­ющее «У-у-у!».

Па­ули вспых­нул, не ви­дя, как у не­го го­рят уши, щё­ки и шея, а ка­дык нер­вно дёр­га­ет­ся ― в гор­ле рез­ко пе­ресох­ло, ― и сип­ло воз­ра­зил:

― Не вам по­том по го­лове уда­рят, олу­хи!

― Ты прос­то стес­ня­ешь­ся, вай­на.

― Це­ловал­ся ма­ло, вай­на, ― со сме­хом под­хва­тила вто­рая, уже пь­яная сес­трич­ка. ― Мы мо­жем на­учить, ес­ли хо­чешь, вай­на!

В этот мо­мент Луч­чи встал, и все раз­го­воры стих­ли. Не гля­дя ни на ко­го, он по­дошёл к Па­ули, опус­тился пе­ред ним на од­но ко­лено и, креп­ко схва­тив за мно­гос­тра­даль­ный во­рот кур­тки, при­тянул к се­бе. Па­ули шо­киро­вано рас­пахнул гла­за, не ожи­дая от со­пер­ни­ка ини­ци­ати­вы и во­об­ще пры­ти в по­доб­ном воп­ро­се. Су­хие гу­бы кос­ну­лись его, язык об­ли­зал из­ра­нен­ную ко­жицу (Па­ули час­то ку­сал гу­бы, ког­да ду­мал) и тол­кнул­ся глуб­же, вы­нуж­дая от­крыть рот и зак­рыть гла­за.

Сер­дце уже не ко­лоти­лось ― ре­вело, точ­но дви­гатель мо­репо­ез­да, заг­лу­шая все ос­таль­ные зву­ки. Ос­тался толь­ко жар в гру­ди и жар на гу­бах, а ещё пу­га­юще при­ят­ная мысль: «Ме­ня це­лу­ет Луч­чи. Мне это нра­вит­ся?..».

Что-то пош­ло не так с са­мого на­чала. Ник­то не знал, опы­тен ли Луч­чи в ин­тимных де­лах, сколь­ко у не­го бы­ло жен­щин, и це­ловал­ся ли он ког­да-ни­будь во­об­ще. Но все воз­можные воп­ро­сы от­па­дали мо­мен­таль­но, сто­ило толь­ко пос­мотреть на Па­ули. Крас­ка от­ли­ла от его ли­ца, алы­ми ос­та­лись уши и шея. Он не ше­велил­ся и не дёр­гался, толь­ко еле за­мет­но дро­жал, удер­жи­ва­емый сталь­ной хват­кой Луч­чи.

― Вау! Я бы хо­тела, что­бы ме­ня так по­цело­вали!

Кто-то яв­но не по­нимал, что имен­но ис­пы­тывал Па­ули. У не­го впер­вые за всю жизнь про­пали из го­ловы все мыс­ли, а чувс­тва сош­лись в од­ном: пусть он не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Пусть про­дол­жа­ет, по­тому что… Да, по­тому что Па­ули нра­вилось, чёрт возь­ми, це­ловать­ся с Ро­бом Луч­чи.

― Су­дари, имей­те со­весть, ― каш­ля­нул Ка­ку, по­няв, что по­целуй слиш­ком за­тянул­ся, а зри­тели не спе­шат скром­но от­во­рачи­вать­ся. ― У Па­ули день рож­де­ния не се­год­ня, мы толь­ко ре­пети­рова­ли… Нек­ра­сиво за­бирать у нас име­нин­ни­ка, Луч­чи.

От­ве­том ему был дол­гий, тя­жёлый взгляд. Луч­чи лег­ко, как пу­шин­ку, под­нял Па­ули на но­ги и уса­дил на стул. Об­ли­зал гу­бы и, под­няв ру­ку, что­бы Хат­то­ри на неё спла­ниро­вал, стре­митель­но вы­шел из душ­но­го ба­ра. Ка­ку по­щёл­кал паль­ца­ми у Па­ули пе­ред ли­цом, не дож­дался хоть ка­кой-ли­бо ре­ак­ции и до­воль­но зак­лю­чил:

― Что ж, гос­по­да и да­мы, по­лагаю, праз­дник удал­ся! Бру­но, наль­ёшь нам ещё пи­ва?

― А име­нин­ник? ― спро­сил кто-то.

― Пусть по­сидит, от­дохнёт, ― улыб­нулся Ка­ку, при­нимая от бар­ме­на пол­ную круж­ку с плот­ной шап­кой пе­ны. ― Столь­ко впе­чат­ле­ний за один ве­чер, имей­те со­весть, че­ловек поч­ти что счас­тлив!

По­чему «поч­ти» ник­то уточ­нять не стал. Толь­ко Квад­ратные Сес­трич­ки хи­хика­ли, гля­дя на Па­ули и что-то шеп­ча друг дру­гу на ухо. Ут­ром они не вспом­нят, что имен­но об­сужда­ли, но на­вер­ня­ка что-то очень за­бав­ное.


***

― Ты по­думал нас­чёт по­дар­ка?

Мо­лоток по­летел в Ка­ку без пре­дуп­режде­ния. За­тем ста­мес­ка, пи­ла и ру­банок. Увы, ни один из сна­рядов не по­пал в вёр­ткую цель.

― С Па­ули всё хо­рошо, он при­шёл в се­бя. А окон­ча­ние ве­чера поч­ти ник­то не пом­нит.

― Поч­ти? ― сар­кастич­но пов­то­рил Хат­то­ри, и Ка­ку поп­ра­вил­ся:

― Кро­ме тех, кто си­дел сов­сем ря­дом. Па­ули в их чис­ле. Ду­маю, вам сто­ит по­гово­рить, что­бы из­бе­жать не­дора­зуме­ний.

«Ты ― од­но сплош­ное не­дора­зуме­ние и го­лов­ная боль» ― чи­талось на ли­це Ро­ба Луч­чи круп­ны­ми и­ерог­ли­фами. Он вбил пос­ледний гвоздь, про­верил стык швов и ак­ку­рат­но сло­жил инс­тру­мен­ты в ящик.

― Ай­сберг-сан обе­щал Па­ули вы­ход­ной зав­тра. Без праз­дно­ваний, ни­чего та­кого. Прос­то знай.

Ка­ку не ин­те­ресо­вал­ся, хо­чет ли Луч­чи знать о рас­пи­сании вы­ход­ных Па­ули или нет. Пос­чи­тав свою мис­сию вы­пол­ненной, он убе­жал ку­да-то. Луч­чи от­ряхнул ру­ки от пы­ли и при­валил­ся пле­чом к прак­ти­чес­ки го­тово­му ко­раб­лю.

«Бу­тылоч­ку» он прек­расно пом­нил.

И хо­тел пов­то­рить.

В свой зас­лу­жен­ный вы­ход­ной Па­ули си­дел на по­роге ка­зино, ку­да его, бла­года­ря сло­ву Ай­сбер­га, пус­ти­ли, ко­неч­но, но вот отыг­рать­ся он всё рав­но не смог. Ос­та­валось лишь стра­дать и свер­лить взгля­дом бо­тин­ки, счи­тая ста­рые и но­вые ца­рапи­ны на по­тёр­той ко­же.

Кто-то зас­ло­нил сол­нце, и Па­ули раз­дра­жён­но при­казал ему от­ва­лить, но мгно­вен­но осёк­ся. В гор­ле сно­ва пе­ресох­ло ― сов­сем как тог­да.

― Опять про­иг­рал? ― хмык­нул го­лубь. ― Хо­рошо, что шеф не вы­дал те­бе двой­ную зар­пла­ту. При ви­де де­нег те­бе со­вер­шенно сно­сит кры­шу.

«Мне сно­сит кры­шу сов­сем по дру­гой при­чине, иди­от ты!»

― От­стань, ― бур­кнул Па­ули. ― Ес­ли при­шёл по­зубос­ка­лить, то уже поз­дно. У ме­ня не ос­та­лось ни бел­ли. Я иду до­мой и бу­ду спать. До­волен? ― он встал, тол­кнул Луч­чи пле­чом, и хо­тел бы­ло с гор­дым ви­дом уда­лить­ся, как вдруг его дёр­ну­ли на­зад, схва­тив за ру­ку. Не выр­вешь­ся ― хват­ка сталь­ная. ― Ну че­го те­бе?!

― По­дож­ди, Па­ули, ― не­ожи­дан­но серь­ёз­но про­из­нёс Луч­чи. ― Возь­ми.

Кон­верт при­ят­но от­тя­гивал ру­ку. В нём ле­жала – нав­скид­ку ― та са­мая двой­ная зар­пла­та, ко­торой ему не ви­дать ещё пол­го­да ми­нимум.

― Луч­чи, за­чем… ― по­чему вы­давить из се­бя хоть од­но слов так слож­но? По­чему язык при­сох к нё­бу и не ше­велит­ся, а ру­ки пре­датель­ски дро­жат? Па­ули рас­крыл рот, что­бы объ­яс­нить, что ему не нуж­ны по­дач­ки, что чу­жие день­ги ― не чес­тно за­рабо­тан­ные, что из рук Луч­чи он ни­чего брать не ста­нет в прин­ци­пе. Но про­мол­чал.

― Мы сей­час вмес­те пой­дём в ка­зино, ― чёт­ко ска­зал го­лубь… Нет, всё-та­ки Луч­чи, прис­таль­но гля­дя пря­мо в гла­за Па­ули. ― И отыг­ра­ем все день­ги, что ты ту­да про­садил. И ещё.

― Что?

Ли­цо Луч­чи, его гу­бы, ру­ки ― они нас­то­ящие? Они нас­толь­ко близ­ко, что Па­ули мог по­чувс­тво­вать гру­бую ко­жу паль­цев, тер­пкий за­пах по­та, го­луби­ных перь­ев и со­ли, осев­шей на чёр­ных гус­тых во­лосах. Це­ловал­ся Луч­чи так, что под­ка­шива­лись ко­лени, а в па­ху слад­ко-слад­ко ны­ло. Па­ули уро­нил кон­верт с день­га­ми и об­нял Луч­чи за шею, что­бы опять не убе­жал и не стук­нул, как обыч­но.

Не стук­нул. Дал Па­ули от­ды­шать­ся, прий­ти в се­бя и од­ни­ми гу­бами что-то ска­зал. Не из­дав ни зву­ка, ко­неч­но, но на этот раз го­лубь мол­чал.

Три прос­тых сло­ва.

Па­ули заж­му­рил­ся и теп­ло улыб­нулся, за­поми­ная ощу­щения.

«С Днём Рож­де­ния».

― Спа­сибо, Луч­чи. А ты прав­да по­можешь мне отыг­рать­ся? Ты всег­да был про­тив азар­тных игр, но ли­цо у те­бя как есть для иг­ры в по­кер!

― Ты слиш­ком эмо­ци­ональ­ный, ― отоз­вался Хат­то­ри, но его го­лос уже не раз­дра­жал, как рань­ше.

Ведь «Я те­бя люб­лю» ― то­же под­хо­дящий и бе­зум­но при­ят­ный по­дарок.

@темы: ван пис, ЛуччиПаули, фанфикшн

---

Внезапно о приятном

Когда-то давно я участвовала в такой штуке, как однострочники, и успела о них уже забыть, как вдруг мне говорят, что сделали наградку и вообще - приятно же! Думаю, стоит вновь вернуться к однострочникам и расписаться немного. Должно быть интересно)

@темы: творчество, ван пис, Крокофлам

---

Свершилось!

И вот он, деанон моей основной команды - ЛоЛуффи. Я люблю всех людей, которые решились пойти вместе со мной, хотя капитанила я впервые. Могу сказать, что выступили мы лучше, чем в прошлом году - нас было шестеро, а не двое, у нас были артеры и те, кто разбирался в вёрстке - честь им и хвала! Ибо с текстами я решила проблему просто: за полтора месяца или даже раньше позвала с собой [J]Cofberry,[/J] которая откликнулась на предложение, и мы дружно ваялись фики. От драбблов до ангстовых миди. Ещё одно миди я начала, но не успела закончить х) К началу Битвы у нас были закрыты все левелы, были даже арты, вот. Потом пришли ещё люди и принесли больше разных вкусностей - я не знала, что выбрать! В итоге решили сделать так, чтобы в каждой выкладке, благо их тоже шесть, на конкурс пошла работа каждого участника. Идеально!
Мои мысли очень сумбурны, но я невероятно признательна всем ребятам, особенно Мелиме, которой я мягко напоминала о выкладках, а она мне о том, что надо бы отбетить фики ^^ У нас получилась отличная слаженная работа и не менее чудесная команда, с которой я была бы не прочь пойти в следующем году ещё раз.
Спасибо вам всем!





А это излавки, которые сделала  Asuka The Sparrow

@темы: ван пис, Битва Пейрингов, важное

---

Кид/Хоукинс, юмор

Название: Сосед
Автор: Солнце нового мира
Тема: юмор/стёб
Пейринг/Персонажи: Юстасс Кид/Базиль Хоукинс, фоном Апу, ОЖП
Размер: мини, 3 526 слов
Жанр: модерн!ау, мистика, юмор, случайно затесалось немного ангста
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Всё Оды.
Саммари: Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.
Предупреждения: Нецензурная лексика, смерть персонажа

По батареям долбили уже десять минут: упрямо, со вкусом и даже иногда попадая в ритм. Кид ухмыльнулся, глотнул приторно сладкой газировки прямо из бутылки и сделал музыку громче. После работы он считал естественным расслабляться, принимать ванну, заказывать пиццу и слушать любимые группы, пусть соседям снизу и сверху тяжёлый металл был не совсем по душе.

Кида всё устраивало, а остальные могли идти лесом.

Рано утром Кид, бодро мурлыча себе под нос какой-то прилипчивый мотив, уходил на работу и неизменно сталкивался с грозой всего подъезда ― Цербером. В смысле, бабкой Сато, которой давным-давно пора либо присоединиться к Ленину в Мавзолее, либо перебраться на кладбище, что находилось недалеко от дома. Всё рядом, всё для вашего удобства! Цербером бабку назвали продвинутые дети, которым задавали в школе, видимо, читать что-то из разряда древнегреческих мифов. Прозвище прижилось и так понравилось, что даже те, кого бабка Сато не дёргала, называли её именно так. За компанию.

Кида вредная бабка невзлюбила с первого взгляда, когда он только-только купил здесь квартиру. Ей не нравилось, как он ходит, как одевается, какого цвета у него волосы, ну а проколотые уши ― это вообще кошмар, разврат и содомия в одном флаконе. Помнится, Кид узнал о себе много нового в первый же день: бабка устроила ему разнос из-за «непотребного внешнего вида» и прочих мелочей, которые успела придумать за минуту. На ор сбежались все любопытные соседи, нелюбопытные же потом собирали слухи и обсуждали пикантные подробности. Несмотря на почтенный возраст, бабка вполне живо шаркала без палки, используя оную больше как оружие, чем опору для слабых ног. Кид настолько опешил, что не послал старую каргу на все четыре стороны, а даже милостиво простил удар палкой по голове. Ему очень хотелось сказать какую-нибудь гадость, но лучший друг Кида настойчиво просил не ссориться с потенциальными соседями, ведь квартиру подбирал именно и он и так наплевательски относиться к чужому труду ― грех.

В общем, Кид смиренно выслушал, какой он плохой, развращённый и наглый молодой человек, узнал о своей нетрадиционной ориентации (что было, в общем-то, правдой), а также получил бесценный опыт общения с бабульками подвида божий одуванчик. Такая и убить может, палкой-то.

Их мелкий конфликт постепенно разросся до полномасштабных военных действий. Порой – во время трансляции однотипных сериалов – война переходила в затяжное вооружённое перемирие. Бабулька окапывалась у телевизора с утра до вечера, Кид работал или тусил с друзьями, так что они практически не пересекались. Увы, сериальное избавление длилось недолго. Хуана Карлоса и Кармелиту сменили унылые криминальные хроники и прочие чрезвычайные происшествия, из-за которых Цербер становилась ещё более мнительной и потому не пропускала ничего, на её взгляд, подозрительного. Кид в классификации подозрительных вещей находился на первом месте и являлся, похоже, ходячей бомбой замедленного действия. Бабка следила за ним с пролёта своего этажа, не упускала случая стукнуть палкой по спине или ниже, рассказывала про Кида сплетни и делала в шесть утра зарядку так, что в квартире снизу качалась люстра. Кид терпел, памятуя о просьбе друга, но когда амплитуда колебаний люстры достигла угрожающих масштабов, а привести на одну ночь парня стало сродни государственной измене, он принял суровые меры.

Музыкальный центр и колонки выглядели невинно только на первый взгляд. Вполне мирные соседи снизу тоскливо посмотрели на него, и пошли закупаться бирушами. Немногочисленная молодёжь встретила обновку подбадривающим свистом – наконец-то у Сато появился достойный оппонент!

Бабка теперь могла прыгать сколько угодно и выстукивать на батареях хоть похоронный марш: музыкальный центр легко заглушал её потуги, выдавая одну песню за другой, в которой голос солиста было не разобрать из-за визга гитары и гула барабанов. Кид к такой музыке привык – не зря подрабатывал однажды барменом в ночном клубе! – и она ему совершенно не мешала. Соседи побурчали-побубнели и смирились, решив, что это ещё малая плата за всё, что пришлось выслушать молодому человеку за три недели примерного поведения.

Зато после этой покупки бабулька явно вознамерилась обвинить Кида как минимум в торговле наркотиками. Юстасса так и подмывало показать ей своего бывшего парня, всего на татушках и с привычкой шутить как раз в стиле наркобаронов, но он сомневался, выдержит ли хрупкая психика Сато мозговыворачивающий сарказм Трафальгара. Идею пришлось отложить в дальний ящик, тем более парень бывший, а Кид всё-таки не хотел становиться причиной чьего-то сердечного приступа.

История бабки заслуживает отдельного упоминания. Её Киду рассказали сердобольные – нормальные! – соседи, даже угостившие вкусным чаем с пирожками, ибо без занятого рта слушать о жизни этого хрупкого и неземного существа попросту нереально – так и хочется некультурно заржать, как конь. Кид терять халявные пирожки не хотел, потому внимательно слушал и старательно жевал, наслаждаясь сюжетом, будто бы сошедшим с экрана какой-нибудь мыльной оперы.

В молодости Сато была той ещё оторвой. Парней меняла, как перчатки, ходила с ирокезом, не слушалась родителей, случай ясный, лечится только с возрастом, да и то не факт. Она, к счастью, остепенилась, вышла замуж, квартиру получила – не жизнь, а сказка! Длилась, правда, недолго. Дети и внуки разлетелись кто куда, муж умер, а немолодая уже женщина осталась доживать свой век одна. Что ей ещё делать, спрашивается, как не вспоминать прошлое и люто завидовать тем, у кого всё впереди? Кроме того назрел самый настоящий квартирный вопрос: бабка завещание давно написала и указала в нём родных детей, да только с припиской – после моей смерти. А жить вредная старушенция собиралась долго, учитывая её физкультминутки по утрам, вставную челюсть и палку, вгоняющую в ужас всех дворовых хулиганов. Дети давно облизывались на двухкомнатную квартиру, да Сато им кукиши крутила. Пару раз сам Кид оказывался свидетелем нелицеприятных ссор между старшим и средним поколением, от которых уши в трубочку сворачивались, иначе не скажешь. Невольно хотелось посочувствовать бабке, но пирожки быстро кончились, как и альтруистические порывы Юстасса – ему надо было на работу, а бабка как всегда устроила караоке под завывания жутко древнего радио.

Кид привычно бил по батарее железной палкой, найденной как раз для таких случаев, и в отместку включал свою музыку.

А в подъезде, когда видел Сато, расплывался в улыбке и громко говорил:

― Вы ещё живы? Радость какая! В Ад за заданиями спешите… Ой, в поликлинику? Не чихать вам!

Бабка махала ему клюкой вслед, но Кид почему-то знал: она на самом деле не злится. Почти все старушки за семьдесят склочные, вредные и живут всем назло до ста или больше. Что поделать, природа у них такая. Киду бабка даже немного нравилась – забавная, веселила весь дом и не давала заскучать. Каждый день что-то новое придумывала, словно у неё в голове был словарь синонимов к словосочетанию «распущенная молодёжь».

Так и жили, весело, бодро, не без казусов и проблем. У кого их нет, скажите на милость?

А в сентябре Сато умерла.

Кид долго не мог понять, что же не так. Часы добросовестно показывали шесть утра, ещё целый час до будильника, а весь дом охватила сонливая вялость. Ни бодрого бормотания радио, ни раскачивания люстры, ни привычных жалоб, долетавших даже сквозь бетонные стены – квартира наверху казалась пустой, необжитой.

Кид, загоняя внутрь беспокойство, постучал по батарее железкой. Раз, другой. Обычно бабка отвечала ему с интервалом в несколько секунд, чуть ли не азбукой Морзе, но теперь… Тишина.

То, как Юстасс колотил в дверь Сато, как кричал и перебудил всех соседей, как вызывали сперва милицию, пожарников и только потом скорую, осталось в памяти мутной чередой воспоминаний-вспышек. Кид чувствовал себя потерянным, злым, покинутым, словно бабка что-то ему обещала, но не выполнила, заснула и не проснулась. Врачи сказали, что она умерла во сне.

Родственники приехали только под вечер. Приняли соболезнования, покивали, всплакнули для вида и начали деловито кому-то звонить. Нотариусу, скорее всего. Кид очень хотел на них наорать, но соседи удержали – ещё не хватало криков над трупом. Похороны назначили через три дня. Кид отпросился с работы, хотя на душе у него было гадко и мерзко, чёрный костюм, который он не надевал с выпускного, оказался безобразно мал и пришлось срочно искать новый. Над гробом Кид ничего не сказал, только посмотрел на лицо старухи, сжал кулаки и ушёл. Не его это роль – изображать безутешного родственника.

К нотариусу тоже притащили зачем-то. Видите ли, Сато-сан вписала в завещание и вздорного соседа, оставив ему любимую клюку, полузасохший цветок азалии и вставную челюсть. Родственники против такого разделения имущества не возражали, даже учтиво попросили зайти к ним на девять дней, выпить за упокой души любимой бабушки. Кид, не сдержавшись, послал их к чёрту.

Клюку, цветок и футляр со вставной челюстью он нашёл под дверью на следующий день.

С того момента жизнь круто не изменилась, не рухнуло небо на землю, не начался Конец Света, но Киду было до того грустно, что он забывался в работе, а вечером, у себя дома, пил пиво и слушал тишину. Порой ему казалось, что сверху знакомо шаркают тапки, а старческий голос ворчит на погоду и собак, но стоило прислушаться или встать, как звуки мгновенно исчезали. Тогда Кид отставлял пиво в сторону, поливал голову ледяным душем и брёл спать. Чтобы не думать и не пытаться понять, почему ему хреново от смерти человека, который достал весь подъезд и его, Юстасса, лично.

Родственники тусовались в пустой квартире недолго. Им самим, похоже, было неуютно жить там, где целый день лежал покойник, так что спустя положенных девять дней они дали объявление в газетах и интернете о сдаче квартиры. Почти сразу нашёлся покупатель, как рассказали соседи. Какая-то шарашкина конторка, промышляющая то ли гаданиями, то ли спиритизмом, то ли хреномантией, Кид не вникал, и знакомиться не спешил. Сверху на него орды демонов не сыпались, завываний никаких он не слышал, а лёгкий запах ладана легко объяснялся оккультным направлением деятельности конторки. От неё Киду ни горячо, ни холодно, пусть делают, что хотят.

Ещё несколько раз ему мерещилась бабка Сато. То в подъезде, то в коридоре, то снова странное чувство возникало, будто Цербер до сих пор бродит по своей квартире и едва слышно жалуется кому-то на тяжёлую жизнь. Клюку Кид поставил в углу, посчитав её удобной для битья по батареям, азалия от мрачной ауры парня совсем отбросила корни, а вставная челюсть так и потерялась где-то в бардаке, называемым «творческим беспорядком».

И вроде всё наладилось: музыка по ночам, работа, временные отношения, сок или пиво по настроению, Кид расслабился, и его почти отпустило, как вдруг случилось то неизбежное, чего всегда боятся люди с дорогим ремонтом. Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.

А когда он понял, что льёт с потолка, более того – потоп устроила конторка этажом выше, накопившееся раздражение нашло, наконец, выход. А привычка ссориться с теми, кто не по нраву – повод познакомиться с «чудесными» соседями.

Перед этим, правда, надо было выплыть из квартиры.

Юстасса Кида, матерящегося на разные лады, пятой точкой к верху и с тряпкой в руках застал Апу, выглянувший посмотреть, что же такое творится у соседа по лестничной клетке.

― Залили? ― сочувственно спросил Апу, шевеля пальцами босых ног. По полу гулял сквозняк, но согнутый в три погибели Кид стоил подобной жертвы.

― Нет, блядь, в асфальт закатали! ― прорычал в ответ Кид и злобно отжал тряпку в ведро. Вода течь перестала, но могло залить соседей ниже, а платить за ущерб из-за каких-то мистических мудаков было совсем не здорово. ― Так и будешь пялиться или поможешь?

Апу хмыкнул, задумчиво пошевелил пальцами снова и скрылся в квартире ― за тряпкой пошёл.

― К этим ходил? ― всплыло всё, кроме компьютера, который благоразумно стоял на столе весь: и монитор, и системник, даже провода были проведены вверху, а не внизу, как обычно. Музыкальный центр бодро орал песни Рамштайн, но Апу привычно игнорировал посторонние шумы.

― Вот вытру и пойду. Уроды, ― ковры сразу на помойку, обоям звездец, до кухни потоп не дополз, а больше всего пострадала ванная и комната Кида. ― Если они там дружно приход словили и забыли выключить кран, я их этим краном!..

― Ты смотри, срок дадут, ― предупредил Апу, отжал свою тряпку и с наслаждением разогнулся. ― Или, того, буйными окажутся.

― Что я, буйных не видел? За кого ты меня принимаешь?!

― Моё дело предупредить, ― пошёл на попятный сосед и похлопал Кида по спине. ― Ладно, дальше ты сам, мне ещё на репетицию надо. Я тебе бесплатные билеты на концерт достану, хочешь? ― добавил он, увидев усталое и обречённое лицо Юстасса.

― Два, ― чуть повеселел Кид, хрустнул костяшками и потащил два ведра, полных грязной воды, в ванную. ― Вали давай, музыкант.

Скречмен Апу, студент музыкальной консерватории, снял квартиру напротив Кидовой буквально два месяца назад. Приняли его сперва с прохладцей, но как узнали, что парень умеет играть на фортепиано без оркестра, на трубе, гитаре и барабанах, сразу записали в разряд самых любимых жителей и старались по возможности не трогать. Никто не хотел подрываться в четыре утра от ритмичного постукивания в барабаны – музыкального центра Кида хватило по горло.

Сам Кид с соседом познакомился случайно. Ему на ногу едва не уронили фортепиано, после чего он, матерясь, помог дохляку-студенту втащить эту бандуру на пятый этаж. Что ни сделаешь ради искусства! Во вкусах они неожиданно сошлись. Апу организовал свою рок-группу ещё на первом курсе, Юстасс обожал на выходных побеситься в клубе под примерно такую же музыку, так что родственные души нашли друг друга. Кид давно хотел попасть на концерт Скречмена, но он упорно отнекивался, будто стеснялся. А может и правда, чёрт его знает.

― Два так два, не вопрос, ― послышалось вслед. Хлопнула дверь напротив, а затем оттуда раздалось весёлое треньканье гитары.

На волне негатива Кид не только дотёр пол в коридоре, но и добрался до квартиры, с которой всё началось. Знакомая металлическая дверь с кучей замков (Цербер была уверена, что её попробуют обокрасть, потому накопленную пенсию тратила на охрану бесценных статуэток кошек) не вызвала ни капли добрых чувств. Кид нажал на кнопку звонка и держал её долго, очень долго. Но в злополучной квартире никто даже не пошевелился, чтобы открыть и хотя бы извиниться за потоп, словно все резко вымерли. Вода из-под порога не выливалась, что странно. Может, они специально топили именно его квартиру? Нет, глупости. Делать нечего шарлатанам и мошенникам – такие типы знают, что привлекать к себе внимание опасно. Тогда какого чёрта те, кто за дверью, сидят и не рыпаются?!

― Вы там вообще охуели?! Залили меня, а теперь притворяетесь ветошью? А вот хуй вам! Я вам устрою весёлую жизнь, вовек не откупитесь, клянусь!

Поорав минут десять на безмолвную дверь, Кид вконец охрип, устал и решил, что не стоят его нервы этих придурков, кем бы они ни были. Перед тем, как уйти, гордо задрав нос, он зачем-то посмотрел в глазок.

Из-за металлической двери на него тоже смотрели.

Цвета глаз Юстасс разобрать не смог, но отпрянул совсем не поэтому. По спине пробежал холодок, а вся злость, бурно выливаемая с ругательствами, куда-то делась, будто её высосали из трубочки. Он показал глазку средний палец и угрюмо потопал вниз, чувствуя себя не победителем, что оставил за собой последнее слово, а конченным идиотом, зря потратившим время.

Шарашкина конторка вполне оправдала то мнение, которое успело сложиться у Кида.

Глаз в него немного не вписывался, но и тут решение нашлось: обдолбанный наркоман просто случайно посмотрел в глазок одновременно с Кидом. Бывает, чего уж там.

Чтобы прийти в себя после потопа, Кид поехал к лучшему другу в гости. Кира выслушал его стенания стоически, как обычно. Дал несколько дельных советов, написал телефон мастера-строителя, который спасёт квартиру от окончательного заплесневения и зарастания ненужным хламом, ведь Кид ни за что не станет делать ремонт – из принципа. Пока обсуждались планы и велись жаркие споры, фантазия Юстасса вдруг подкинула ему шикарную идею для мести. Загляденье, а не идея!

― Кир, а у тебя нет на примете парней, которые могли бы мне сделать вот это? ― Кид набросал огрызком карандаша на клочке бумаги примерный эскиз.

― А это безопасно? ― с сомнением протянул Киллер, взглянул на воодушевлённое лицо друга и обречённо сам себе ответил: ― Конечно же, нет. Хорошо, я найду мастеров, но только после ремонта. И объясни, чего ты хочешь, чтобы не пришлось потом всё делать заново. Платить за твои развлечения парни ведь будут.

― Я отдам! ― пообещал Кид, но Киллер слишком хорошо знал его и их общих друзей. Денег им не жалко, а такого лидера, как Юстасс, нужно было ещё поискать. Придурок, но харизматичный. Не везёт ему с соседями только, видно, карма такая.

На время ремонта Кид жил у Киллера, и успел окончательно достать его, парня Киллера, друзей Киллера, даже золотых рыбок Киллера замучил, а это уже показатель. Так что когда ремонт закончился, заботливый друг с радостью пнул Кида по направлению к родной квартире с прибором для мести в комплекте.

Обжившись среди странно незнакомых шкафов, высоких потолков и стен с абстрактно-угрожающими рисунками, Кид принялся за дело. Ему приходилось подрабатывать в разных местах, даже пожарником, так что основы безопасности он знал отлично, не придерётся никто. Красивая конструкция в углу спальни радовала глаз драпировкой под старину и немного пугала, если представить, как больно будет биться об неё ночью мизинцем. Но трудности никогда не пугали Юстасса Кида. Он всё подготовил, проверил и, наполнив конструкцию заготовленными заранее поленьями, приготовился ждать реакции соседей сверху.

Огонь в камине плясал и переливался всеми цветами алого: завораживающее зрелище. Дым уходил под самый потолок, аккурат в неприметную щель, из которой тогда и полилась вода. Другие щели строители заделали, а эту оставили, сделав так, что больше никуда дым не просачивался, в квартире Юстасса невозможно было учуять ничего, кроме тёплого запаха смолы.

Идея выкурить в прямом смысле злодея-потопителя пришла внезапно и показалась невероятно гениальной. Кид и сейчас, сидя перед своеобразной печкой-камином, не сомневался в собственной исключительности. Он пил пиво, листал в телефоне ленту новостей и лениво поглядывал на часы. Когда же их проймёт-то?

Противогаз на всякий случай лежал рядом.

Один короткий звонок в дверь едва не заставил Кида подпрыгнуть. Он честно думал, что услышит маты, что трезвонить будут без перерыва, что все ноги о дверь изобьют, а тут какой-то несчастный «дзиньк» и всё?

«Мало дыма запустил. Или парни что-то учудили. Надо Кире позвонить, пусть приедут, проверят…».

С банкой пива в одной руке и противогазом в другой Кид вышел в коридор и, не утруждая себя посмотреть в глазок, открыл дверь.

Мужчина за ней не выглядел разозлённым или хоть капельку подкопчённым. От него пахло дымом и только. Длинные светлые волосы сразу бросились в глаза, как и высокая подтянутая фигура. Кид осмотрел гостя с ног до головы и невольно сглотнул слюну. Мужчина не был в его в кусе от слова совсем, но… Вкусы ведь меняются?

― Это вы Юстасс Кид? ― вежливый вопрос, ни тени гнева.

― Если да, то что? ― нагло ответил Кид и отхлебнул пива из банки. ― Чего нужно?

Мужчина прищурился, что-то в его взгляде показалось неуловимо знакомым, словно Кид где-то уже видел такой.

― Хм, Сато-сан не соврала. Наглый крашеный мальчишка с ужасными манерами, ― проговорил мужчина равнодушным тоном, пока Кид кашлял, пытаясь выровнять дыхание. ― Я готов возместить ущерб за случайное затопление вашей квартиры, но задымлять мою в ответ не очень вежливо, как думаете?

― Откуда ты знаешь Сато? Ты ж с шестьдесят шестой квартиры? Не мог ты её знать и говорить с ней не мог!

― Почему?

― Померла она, вот почему.

― Ах, это… Поверьте, для меня смерть ― не преграда. Так что, вы потушите свой самодельный камин или вам помочь?

Кид, наконец, понял, где видел эти глаза. Нераспознаваемый цвет, зато выражение ни с чьим не спутаешь. Так на него смотрели из той самой квартиры.

― Сам, ― буркнул и посторонился, чувствуя себя не вправе держать мужчину на пороге. ― Объясни толком, что за чертовщина происходит! У вас там реальная шарашкина контора со спиритическими сеансами, что ли?

Сосед спокойно прошёл в спальню Кида, внимательно осмотрелся и вдруг уверенно вытащил из чисто декоративной стойки, спрятанной за шторой, клюку бабки Сато.

― Сато-сан мне рассказала обо всех, кто живёт в этом доме. Ты сам мог слышать её, когда она приходила поговорить, ― мужчина так легко перешёл на «ты», что Кид не успел возмутиться его наглости. ― Я знаю о тебе, Юстасс Кид. Даже то, о чём ты понятия не имеешь. Старики бывают очень внимательны. И, повторюсь, я готов возместить ущерб, хотя ремонт тебе уже полностью оплатили.

Кид поставил банку с пивом на стол и рухнул в любимое кресло с широкой спинкой, как у крутых боссов. Голова шла кругом, а разум вместе с глазами обшаривал странного соседа, ища малейшую тень шутки или сарказма. Нет, он не шутил. И, чёрт возьми, такой задницы Кид не видел ни у одного из своих бывших.

― Пойдёшь со мной на концерт, ― не спросил, а констатировал факт. Мужчина удивлённо изогнул точёные брови. Ему не хватало белоснежного костюма, перчаток и цилиндра, чтобы дополнить образ существа, родившегося явно не в свою эпоху. ― Дружбан обещал достать два билета. Это твоя плата за физический ущерб.

― А моральный? ― тонко улыбнулся сосед. Кид с опаской покосился на клюку в его руках, помня о том, как больно ей получать по спине, и всё-таки нагло заявил:

― Я подумаю! В смысле, как тебе его отработать.

― Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, ― мужчина аккуратно прислонил палку к столешнице и слегка поклонился, отчего шикарные на вид волосы соскользнули с широких плеч и занавесили часть лица. ― Но попытайся. Меня зовут Базиль Хоукинс. Я колдун, и я никогда не держал «шарашкиной конторы». Тебе следует это запомнить.

― А я никогда не верил в эту магическую чушь, ― ухмыльнулся Кид, встал и протянул Базилю руку, уверенный, что рукопожатие будет крепким и сильным. ― Впрочем, ты можешь попробовать меня удивить… Мы ведь соседи. Никуда друг от друга не сбежим.

― Действительно, ― наверху, в квартире шестьдесят шесть, что-то громыхнуло и ухнуло. Базиль Хоукинс быстро посмотрел на потолок и звуки мгновенно стихли, а Кид, чувствуя себя с каждой минутой всё увереннее, спросил:

― Кошки?

― Нет. Сато-сан пытается делать зарядку. Думаю, ты привык.

Кид привык не ко всему, особенно, призракам над своей головой, но ради шикарного мужчины, который смотрел на него и говорил взглядом «Я знаю, чем отплатить тебе за моральный ущерб», можно было вытерпеть хоть самого Люцифера.

@темы: ван пис, Битва пейрингов

---

Кид/Хоукинс

Эта команда прекрасна, как рассвет ~ Думаю летом написать большой-большой миди про них, но это только планы, надо еще старое закончить.

ангст/драма

Название: Тень смерти
Команда: KidxHawkins
Тема: ангст/драма
Пейринг/Персонажи: Базиль Хоукинс/Юстасс Кид
Размер: мини, 1 475 слов
Жанр: ангст, мистика
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Всё Оды
Саммари: Мёртвым место в могиле.
Предупреждения: фанон, ООС, ОЖП

За Кидом третий день ходила маленькая девочка, и Хоукинса это удивляло. Обычно вспыльчивый Кид не обращал на ребёнка никакого внимания, делал вид, будто её не существует и занимался своими делами. Спокойно пил дорогой ром, кутил до утра в тавернах, убивал мирных жителей так, от скуки. Хуже всего приходилось портовым шлюхам – на любом острове, куда бы ни заплывал Кид, он первым делом требовал себе девок, а затем уходил, оставив ещё тёплые тела на постели. Он не церемонился, хотя девочка неотрывно следовала за ним и наверняка видела кровавые сцены убийства.

Хоукинсу, в принципе, не было никакого дела до моральных принципов Юстасса, детей он тоже не любил. Но чем внимательней он наблюдал, тем чаще стал замечать, что союзник день ото дня мрачнеет, вспыхивает по незначительным поводам, уходит в себя и не покидает каюту, даже если вся команда зовёт его отметить очередное удачное дело.

— С ним такое бывает, — глухо сказал Киллер, когда Базиль спросил о причинах подобных перемен. Про девочку – ни слова. — Через неделю пройдёт. Нашим планам это не должно помешать.

— Я понимаю, — кивнул Хоукинс, начиная догадываться… Только догадываться. У девочки смешно топорщились короткие волосы ярко-рыжего оттенка, на носу россыпью поселились веснушки, пылавшие угольками, когда на них попадали солнечные лучи, платьице сидело точно по фигуре, и даже ленточка на шее была красиво повязана. Она стояла возле каюты Кида и грустно смотрела на запертую дверь. Её губы не шевелились.

Киллер ушёл, посчитав интерес союзника утолённым, а Хоукинс прислонился спиной к мачте и смотрел на девочку. Тень от мачты медленно смещалась сообразно движению солнца на небосводе.

Девочка не двигалась.

Хоукинс хотел раскинуть карты, но передумал. К суматохе на корабле он давно привык, люди Кида сновали туда-сюда, словно трудолюбивые муравьи, переговаривались, смеялись, предвкушали славную битву или заслуженный отдых; ото всех них несло выпивкой, потом, кровью. Базиль медленно вытянул руку и пошевелил пальцами. Тень от мачты сдвинулась ещё на несколько сантиметров, но ничего даже отдалённо похожего на руку не появилось.

У девочки тоже не было тени.

— Могу я войти? — тихо и вкрадчиво спросил Хоукинс, хотя никогда не задумывался о нормах приличия, считая себя вправе ходить, где вздумается. Девочка подняла на него тёмно-карие, почти чёрные глаза.

— Входи, — дверь Хоукинс открыл сам, переступил порог и обернулся. Девочка не шелохнулась, услышав голос Кида, только личико её стало ещё печальнее. — Выпьешь со мной?

На столе вперемешку стояли бутылки вина и рома, часть – уже пустая – валялась под столом, матово блестя тусклыми боками. Кид сидел на кровати, обхватив руками голову, и волосы его стекали сквозь пальцы, как свежая кровь. Хоукинс отчего-то знал, что Кид не выпил ни капли, а лишь вылил куда-то алкоголь. Он не выглядел пьяным и хоть сколько-нибудь весёлым, наоборот. Черты лица заострились, под глазами залегли серые тени, лицо побледнело, будто присыпанное мелом. Такие лица Хоукинс видел у тех, кто стоял одной ногой в могиле.

— Скажи, — произнёс Кид, протягивая Базилю бутылку рома. — Ты тоже её видишь?

Девочка неуверенно переступила с ноги на ногу, одёрнула платьице. Кид коротко взглянул на неё и тут же отвернулся, натягивая маску спокойствия. Его выдержке Хоукинс мог только позавидовать, удивлённый, что в огненном нраве Юстасса нашлось место для хладнокровия и внутренней силы, чтобы вести себя почти как обычно.

— Я вижу такое, что тебе и не снилось в самых страшных кошмарах, — серьёзно ответил Хоукинс, но, напоровшись на тяжёлый взгляд, добавил: — Её — в том числе. Ты в курсе, что без приглашения она не войдёт в комнату?

На палубе никого не осталось, только чайки кричали вдалеке; иссушающий зной накрыл дрожащим маревом корабль, лак с досок плавился и смешивался с лёгким, неуловимым запахом ладана. От девочки исходил холод могилы.

— Я не хочу, чтобы она заходила, — девочка посерела и осунулась, — я виноват перед ней и, знаешь, мне действительно страшно, чёрт возьми! Я надеялся, что после нашего с тобой альянса она исчезнет, но, видимо, ошибся.

Хоукинс пронзительно взглянул на Кида и вдруг улыбнулся тонко, едва заметно. Коснулся прохладной ладонью пылающего лба Юстасса и легко стёр капли пота.

— Все совершают ошибки, Кид. Ты последний человек на земле, которого я бы назвал абсолютно безгрешным. Вчера ты приказал сжечь мирный остров. Убитые тобой люди не приходят ночью, не смотрят на тебя обугленными, вытекшими глазницами?

Кид замотал головой, не отталкивая рук Хоукинса.

— Тебе повезло.

Кид мог только саркастично фыркнуть, не понимая, почему Хоукинс называет это везением. Кид видел в девочке собственную слабость, пытался убежать от неё, не видеть, не вспоминать, но память – паршивая сука, постоянно нагоняла и вбивалась в голову насмешливым шёпотом: «Ты не успел».

— Я думал, что твои демоны сильнее моих. Что ты — сильнее.

— Я не демон, — Хоукинс налил в стакан немного рома, пригубил и поставил на стол. — Ты сам знаешь, кто я.

Девочка смотрела на них из-за порога с завистью, неизбывной тоской, отчаянной жаждой тепла. Она видела, как Хоукинс мягко, успокаивающе гладил Кида по волосам, касался ледяными пальцами шеи, как снимал с него липкую паутину усталости и страха. Хоукинс протянул Киду стакан с ромом — и приготовился слушать.

Чужое горе особенно сильно туманит разум, растекается по венам ядовитыми соками, смешивается с кровью и впитывается каждой клеткой, чтобы стать одним целым, чтобы прочувствовать и понять — Кид слишком крепок и слишком упрям, чтобы поддаваться страху, но достаточно человечен, чтобы раз в году пить свою чашу вины до дна.

Кид рассказывал монотонно и спокойно, как человек, множество раз переживший один и тот же кошмар во снах. У него даже не дрожал голос, лишь глазные яблоки под плотно закрытыми веками нервно дёргались, выдавая охватившее его волнение. Кид говорил, а его сестра, убитая ещё в утробе матери, ласково улыбалась той нежной улыбкой, что застывает на лицах покойников, отпетых по всем канонам церкви.

Её не любила собственная мать. Шлюхе лучше вовсе не иметь детей, вредно для фигуры, но Кида она родила, и мальчишка вырос бойким, сильным, яростным, как петух, и свирепым, как бродячий пёс. У него не было дома и не было родителей – мать вспоминала о нём только когда требовалось приманить какого-нибудь клиента, падкого на одиноких мамаш с детьми.

Кид не знал, что очередной мужчина, с которым она трахалась, заделал ей ребёнка. Он с утра до ночи пропадал в трущобах острова, где появился на свет, ища кусок хлеба. А когда Кид однажды вернулся и хозяйка борделя сказала, что его мать и мёртвого младенца похоронили возле кладбища в вырытой наспех могиле, ему хотелось выть раненым зверем. Не по матери, нет. Кид, услышав об её беременности после смерти, представил, как взял бы младенца на руки, как баюкал бы его и ухаживал – и пусть родилась девчонка, а не парень, какая разница уже! – он стал бы для сестры лучшим старшим братом. Мертвецы не встают из могил и с ножевым ранением в грудь и живот не выбираются, только не шлюхи, которых и за людей-то не считают, какая там может быть медицинская помощь?

Пиратство притупило боль и острое одиночество. Кид собрал себе команду под стать, таких же отморозков, но сблизил их так, что мог смело назвать семьёй. Никому, кроме Киллера он не говорил, что раз в год целую неделю слышит детский плач и топот маленьких ножек рядом с кроватью. Никто, кроме Киллера не видел, как бледнел бесстрашный капитан и смотрел в одну точку, ведь там, прямо перед ним, стояла крохотная совсем девчушка с огненно-рыжими волосами. Она протягивала к Киду бледные тонкие ручки и говорила: «Забери меня к себе. С мамой холодно и голодно. Почему ты не пришёл раньше, братик?».

— Сегодня ей бы исполнилось семь лет, — сказал Кид и вдруг поднял стакан и сделал вид, будто чокается с чьей-то невидимой кружкой. — Я бы разрешил ей выпить с нами, а потом отправил спать – малая ещё. Глупо звучит, но вместо того, чтобы стать шлюхой, я бы сделал её пираткой.

Девочка за порогом грустно улыбалась, веснушки на коже лучились и подрагивали, но глаза оставались такими же чёрными, непроглядными.

— Если мертвец зовёт за собой, не иди. Отпусти её, иначе она затащит тебя с собой в могилу. Ты хочешь этого?

— Мне хреново, Базиль, — устало проговорил Кид. — Мне очень хреново и я был бы рад, следуй за мной армия трупов с разорённых островов, чем одна она.
Хоукинс снова погладил Кида по лбу, невесомо поцеловал в переносицу и толкнул на кровать, как игрушку — он упал, не думая сопротивляться.

Хоукинс посмотрел на девочку, бесшумно приблизился к ней и присел на корточки по другую сторону порога. Их тени не мешали солнцу потихоньку проникать в каюту, согревая её, делая мрак по углам ещё глубже, ещё чернее. Базиль достал колоду и вытянул из неё всего одну карту. Показал девочке.

— Я не впущу тебя.

Девочка посмотрела на карту, её губы скривились в жалобной гримасе.

— Уходи.

Длинная тень прочертила на лице Хоукинса глубокую борозду, на миг обнажились белоснежные кости и острая скула черепа. Девочка попятилась, вздрогнула и исчезла, оставив после себя неуловимый запах ладана и сырой земли, который мгновенно унёс ветер.

Карта «Смерть» вернулась в колоду. Хоукинс встал, расправил складки на одежде и посмотрел на безмятежно спящего Кида. Через день-два он снова будет смеяться громче всех, пить ром бочками и драться, бросая вызов всем врагам без разбору. За ним больше не последует маленькая девочка с рыжими волосами, но след в след будет шагать Хоукинс, не позволяя другим теням омрачать жизнь взбалмошного пирата.

Мёртвым место в могиле, а Смерти — за левым плечом Юстасса Кида.

@темы: ван пис, битва пейрингов

---

И снова о Битве!

Сдеанонились две мои команды из трёх Вообще к Бартоломео/Кавендиш я идти не хотела сперва - зачем омрачать удовольствие муками творчества? Пусть народ пишет/рисует что-нибудь клёвое, а я почитаю и порадуюсь. Но потом выяснилось, что у них нет флаффа, ну а не написать фентези!АУ я просто не могла х))
Ребята чудесные, там шикарный миди "Как звёзды", всем советую =3

А за Кид/Хоукинса шла осознанно, написала большие тексты ОЧЕНЬ заранее, а вот ангст немного дедлайнила, но в итоге даже понравилось читателям, я счастлива)) И в деаноне есть солнышки!

Было круто, ребята! =)

@темы: ван пис, Битва пейрингов

---

О Битве

Ух, преодолевая глючащие дайри, организаторы вывесили итоги Битвы! Честь им и хвала за это =3
Мы заняли почётное 8 место, так что есть, чем гордиться! Остальное расскажу позже, когда доделаем деанон. Славно поиграли, очень рада за победителей!

@темы: one piece, битва пейрингов

---

Фик

Очень давно начала писать сборник-кроссовер Ван Писа и Гарри Поттера. Подумала, что надо бы сюда запостить, чтобы было =)

Название: Шалость удалась!
Автор: Солнце нового мира
Фэндом: One Piece, Роулинг Джоан «Гарри Поттер» (кроссовер)
Пэйринг или персонажи: ЛоЛу, ЗоСан, КрокоФлам, Бен/Шанкс, Кид/Базиль, Усопп, Кавендиш и Хакуба.
Рейтинг: PG-13 (в основном, у отдельных частей может быть более высокий рейтинг)
Жанры: Джен, Слэш (яой), Романтика, Юмор, Мистика, Повседневность, AU, ER (Established Relationship), Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Твинцест, Нецензурная лексика
Размер: Мини-миди

Описание:
Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс знала свои лучшие времена очень давно. Некогда студентам в её стенах учиться: столько всего происходит! Новенький из Японии сразу привлек внимание легенды своего факультета - Монки Ди Луффи, и что из этого получится, не знает никто.

Посвящение:
Угадай, кто?
С Днём Рождения! Добра тебе и счастья, прости, что пока мало подарочка, но надеюсь, будет вкусно)

Примечания автора:
По сути, это сборник небольших историй, объединённых общим сюжетом. Статус поставлю "закончен", но главы будут добавляться.

Первая часть, на остальное дам ссылку

Но­вень­кий

В Боль­шом за­ле бы­ло не про­тол­кнуть­ся: пер­во­кур­сни­ки за­няли всё воз­можное и не­воз­можное прос­транс­тво. В этом го­ду их боль­ше обыч­но­го, что ра­дова­ло пре­пода­вате­лей и вго­няло ста­рост фа­куль­те­тов в сос­то­яние уны­ния. С ма­лень­ки­ми деть­ми сла­дить труд­но, а ес­ли их ещё мно­го, то по­ход к баш­не фа­куль­те­та прев­ра­ща­ет­ся в ув­ле­катель­ный квест: не по­теряй ни од­но­го ре­бён­ка и от­веть на все их воп­ро­сы. Так что на не­ор­га­низо­ван­ную гал­дя­щую тол­пу смот­ре­ли нас­то­рожен­но, ожи­дая лю­бого под­во­ха.
― Еды ещё нет? ― прод­рался сквозь но­вень­ких Луф­фи, огор­чённо пос­мотрел на пус­тые сто­лы и сел ря­дом с На­ми. ― Я есть хо­чу, по­чему нель­зя пос­ко­рее?
― Ты опоз­дал, ве­ди се­бя ти­ше, на нас уже ко­сит­ся де­кан, ― про­шипе­ла сквозь зу­бы На­ми, пи­хая дру­га под сто­лом но­гой. ― Не хо­чу те­рять бал­лы в на­чале учеб­но­го го­да. По­тер­пи нем­но­го, ни­куда не убе­гут твои стей­ки.
Луф­фи на­дул­ся, вздох­нул и уро­нил го­лову на ру­ки, всем сво­им ви­дом де­монс­три­руя, что слу­шать при­ветс­твен­ную речь ди­рек­то­ра и пес­ню рас­пре­дели­тель­ной шля­пы не со­бира­ет­ся. Будь его во­ля – зат­кнул бы уши. В жи­воте уд­ру­ча­юще пус­то, шо­колад­ные ля­гуш­ки, съ­еден­ные в по­ез­де, ус­ка­кали в не­из­вес­тном нап­равле­нии, и сы­тос­ти сов­сем не при­нес­ли. А пер­во­кур­сни­ков мень­ше не ста­ло, что­бы ус­ко­рить приб­ли­жение дол­гождан­но­го пи­ра.
Со сто­ла Гриф­финдо­ра Мон­ки ма­хал ру­кой рос­лый пя­тикур­сник – Кан­ни­бал Бар­то­ломео. По­чему он по­пал имен­но на ль­ви­ный фа­куль­тет, ве­домо лишь шля­пе, да и то не факт. Ес­ли су­дить по пер­во­му (и вто­рому, и треть­ему…) впе­чат­ле­нию, то са­мое мес­то Кан­ни­балу ря­дом со Сли­зерин­ца­ми: он дер­зкий, ам­би­ци­оз­ный, наг­лый и це­ле­ус­трем­лённый, что ка­салось ве­щей, ко­торые ему нра­вились. Нра­вил­ся ему Луф­фи, и ис­те­рика, ус­тро­ен­ная Бар­то во вре­мя рас­пре­деле­ния маль­чи­ка, про­из­ве­ла фу­рор. Мно­гие не за­были это­го до сих пор и га­да­ют, по­чему шля­па не трес­ну­ла от сты­да, ведь её так про­сили, умо­ляли, кля­лись мыть каж­дое вос­кре­сенье, пе­реве­ди она нес­час­тно­го стра­даль­ца на же­лан­ный фа­куль­тет.
Увы и ах, Бар­то­ломео ос­тался Гриф­финдор­цем и был пре­дан Луф­фи нам­но­го боль­ше, чем род­но­му фа­куль­те­ту. Ле­ниво по­махав в от­вет, па­рень сно­ва рас­плас­тался на сто­ле, чувс­твуя се­бя го­лод­ным и об­де­лён­ным. Пре­пода­ватель­ский сос­тав прак­ти­чес­ки не из­ме­нил­ся. Ря­дом с де­каном Сли­зери­на си­дел вы­сокий бе­лово­лосый муж­чи­на и рас­смат­ри­вал кар­ты так, буд­то от них за­висит судь­ба ми­ра. Ни­чего ин­те­рес­но­го. Оче­ред­ной нуд­ный дядь­ка, ско­рее все­го, а пред­мет Луф­фи да­же уга­дывать не стал – всё рав­но уви­деть Мон­ки на за­няти­ях срод­ни яв­ле­нию Хрис­та на­роду. Уг­рю­мые ли­ца и жут­ко серь­ёз­ные ли­ца пре­пода­вате­лей вго­няли пар­ня в тос­ку – он вер­нулся в шко­лу ра­ди дру­зей и квид­ди­ча, а не уны­лых пыль­ных книг и про­чих нра­во­уче­ний. А ещё прик­лю­чений! Их в Хог­вар­тсе хва­та­ет на всех.
― Смот­ри­те, ка­жет­ся, на­меча­ет­ся что-то ин­те­рес­ное, ― ожи­вил­ся Ха­куба. Он си­дел, за­кинув но­ги на стол, и ма­ял­ся от ску­ки на­дува­ни­ем пу­зырей из маг­лов­ской жвач­ки. ― Ни­как сам Гар­ри Пот­тер?
― Ме­ня боль­ше ин­те­ресу­ет, кто этот при­дурок с зе­лёной го­ловой и тре­мя ме­чами. Он слу­чай­но не ошиб­ся ад­ре­сом? Цирк в дру­гом мес­те. ― За­метил кто-то, и весь стол друж­но зас­ме­ял­ся, счи­тая об­сужде­ние чу­жой внеш­ности дос­той­ным по­водом для ве­селья. Ха­куба сно­ва за­нял­ся жвач­кой и ка­чани­ем на сту­ле, а Луф­фи слег­ка да­же за­ин­те­ресо­ван­но взгля­нул в сто­рону пар­ня «с тре­мя ме­чами».
Над пер­во­кур­сни­ками он воз­вы­шал­ся как ве­ликан Хаг­рид над всё те­ми же нес­час­тны­ми пер­во­кур­сни­ками. Стран­ная одеж­да, стран­ное ору­жие, стран­ные во­лосы и взгляд то­же стран­ный – ос­трый, опас­ный. Па­рень хму­рил­ся и ог­ля­дывал­ся по сто­ронам, буд­то по­нятия не имел, что за­был в этом яр­ко ос­ве­щён­ном мес­те с ку­чей воз­буждён­ных лю­дей. По­ка ути­хала шу­миха по по­воду са­мого Гар­ри Пот­те­ра, нез­на­комец ус­пел зад­ре­мать, прис­ло­нив­шись пле­чом к сте­не, но мо­мен­таль­но прос­нулся, по­чувс­тво­вав на се­бе прис­таль­ный взгляд.
Луф­фи улыб­нулся угол­ка­ми губ и мед­ленно от­вернул­ся.
Он не скры­вал ин­те­реса и мог пря­мо сей­час на весь зал что-то спро­сить у лю­бопыт­но­го ему че­лове­ка. Но ря­дом си­дела На­ми, по­тому лю­бые рез­кие те­лод­ви­жения пре­сека­лись на кор­ню. Ес­ли ус­тро­ить пе­репо­лох, то еды Луф­фи не дос­та­нет­ся вов­се, а в ла­заре­те кор­мят ху­же, чем ни­как.
Гром­кие хлоп­ки прив­лекли вни­мание уче­ников. Се­дой муж­чи­на в длин­ной бе­лой ман­тии встал, дож­дался пол­ной ти­шины, и мяг­ко про­из­нёс:
― Спе­шу со­об­щить, что к нам пе­ревёл­ся адепт из шко­лы Ма­хо­уто­коро, ― ди­рек­тор с неп­ри­выч­ки пе­рев­рал про­из­но­шение, от­че­го но­вичок по­мор­щился и нег­ромко каш­ля­нул. Но муж­чи­на не­воз­му­тимо про­дол­жил, ог­ля­дывая Боль­шой зал яс­ны­ми лу­кавы­ми гла­зами: ― На­де­юсь, вы ста­нете для не­го но­вой семь­ёй и не зас­та­вите ме­ня крас­неть за ре­пута­цию Хог­вар­тса, ― он под­мигнул уче­никам, ка­ким-то за­гадоч­ным об­ра­зом умуд­рившись соз­дать эф­фект, буд­то вни­мание ока­зано всем вмес­те и каж­до­му в от­дель­нос­ти. ― Что ж, вступ­ле­ние есть, про­шу лю­бить и жа­ловать: Ро­роноа Зо­ро!
Па­рень сно­ва по­мор­щился: те­перь раз­гля­дывать его мог­ли от­кры­то и яв­но, что не до­бав­ля­ло доб­ро­душия и счастья. Иг­но­рируя ше­пот­ки со всех сто­рон, Зо­ро вы­шел впе­рёд и пов­то­рил то, что ви­дел за пос­ледние пол­ча­са не один раз: сел на та­бурет, на­дел го­воря­щую шля­пу на го­лову и при­гото­вил­ся ждать.
― По­рази­тель­ная нас­той­чи­вость, мо­лодой че­ловек, ― спус­тя ми­нуту то­митель­но­го мол­ча­ния про­из­несла шля­па, ― вы пер­вый на мо­ей па­мяти, кто го­тов рис­ко­вать так без­рассуд­но ра­ди дос­ти­жения собс­твен­ных це­лей. Уп­рямс­тво, храб­рость, доб­ро­та и вер­ность. Хм? Вы ещё и фех­то­валь­щик? Не ду­маю, что эти ка­чес­тва при­годят­ся вол­шебни­ку… ― Ли­цо Ро­роноа ос­та­валось бесс­трас­тным, но дрог­нувшие бро­ви и су­рово под­жа­тые гу­бы го­вори луч­ше лю­бых слов, ку­да он хо­чет за­сунуть мне­ние кус­ка тка­ни по по­воду выб­ранно­го им пу­ти. ― Что ж, ва­ше пра­во. Вы да­леко пой­дё­те, ес­ли обуз­да­ете гор­дость. Гриф­финдор!
Стол под ало-зо­лоты­ми зна­мёна­ми взор­вался ап­ло­дис­мента­ми. Зо­ро шаг­нул к не­му, но зап­нулся, нат­кнув­шись на зна­комый за­ин­те­ресо­ван­ный взгляд маль­чи­ка в со­ломен­ной шля­пе. Она слиш­ком силь­но вы­деля­лась на об­щем фо­не.
― Вер­ни­те шля­пу, по­жалуй­ста, ― на­пом­ни­ла ему жен­щи­на в чёр­ной ман­тии, кра­сиво об­ле­га­ющей её фи­гуру. ― Так­же на­пом­ню, что по воз­расту вы не мо­жете учить­ся на пер­вом кур­се, так что пе­реве­дётесь на чет­вёртый, ес­ли ус­пешно сда­дите ака­деми­чес­кую раз­ни­цу за не­делю.
― Я пом­ню, ― су­хо от­ве­тил Зо­ро и при­со­еди­нил­ся к сво­им од­но­кур­сни­кам. Кто-то хло­пал его по пле­чу, ка­кой-то блон­дин с ду­рац­кой бровью вир­ту­оз­но иг­но­риро­вал, вов­сю за­иг­ры­вая с де­вуш­ка­ми, длин­но­носый па­рень тре­щал, как со­рока, о по­бедах ге­роя, и в це­лом все эти лю­ди не вы­зыва­ли у Ро­роноа ни кап­ли тёп­лых чувств.
«Ско­рей бы всё за­кон­чи­лось».

Опа­сения ста­рост под­твер­ди­лись: с пер­во­кур­сни­ками об­щий язык уда­лось най­ти не сра­зу, они во­пили, об­сужда­ли це­ремо­нию рас­пре­деле­ния, де­лились впе­чат­ле­ни­ями и по­ка не бы­ли ом­ра­чены тя­жёлым гру­зом зна­ний. Один ог­ромный по­ток из Боль­шо­го за­ла раз­де­лил­ся на че­тыре ручья по­мень­ше и один упор­ный ключ, что нап­ра­вил­ся в со­вер­шенно ином нап­равле­нии. Не толь­ко от гос­ти­ной сво­его фа­куль­те­та, но и скоп­ле­ния лю­дей. Зо­ро час­то за­мечал, что ок­ру­жа­ющие его лю­ди те­ря­ют­ся, но счи­тал ни­же сво­его дос­то­инс­тва им об этом го­ворить. Ти­шина в ко­ридо­рах при­ят­но да­вила на уши, жи­вые пор­тре­ты по­вора­чива­лись вслед стран­но­му уче­нику, но он не об­ра­щал на них ни­како­го вни­мания, пол­ностью пог­ру­жён­ный в собс­твен­ные мыс­ли. Пе­ре­езд на Ту­ман­ный Аль­би­он дал­ся ему с тру­дом. Отец по­нимал, что не­люди­мый сын толь­ко-толь­ко сми­рил­ся с не­из­бежной не­об­хо­димостью кон­такти­ровать с кем-то и учить­ся, не уде­ляя всё вре­мя од­ним толь­ко тре­ниров­кам, но жизнь – да­ма ко­вар­ная, веч­но у неё есть пла­ны на судь­бу каж­до­го кон­крет­но­го че­лове­ка. Ро­роноа в прин­ци­пе пле­вать, где имен­но его бу­дут гру­зить до­маш­ни­ми за­дани­ями и про­чей бес­по­лез­ной чушью, но кон­траст меж­ду Япо­ни­ей и Ан­гли­ей боль­ше по­ходил на куль­тур­ный шок.
Здесь не пь­ют са­ке – сли­воч­ное пи­во сто­ит прак­ти­чес­ки на всех при­лав­ках и брать эту га­дость в рот бу­дущий фех­то­валь­щик не со­бирал­ся да­же за де­сять га­ле­онов.
Здесь не при­нято хо­дить с ору­жи­ем – и пле­вать, что при­выч­ные в Ев­ро­пе вол­шебные па­лоч­ки у Зо­ро есть, це­лых три шту­ки. Ка­кая раз­ни­ца, в ка­ком ви­де они у не­го? Па­рень дол­го не за­будет гла­за то­го ти­па в ма­гази­не вол­шебных па­лочек, ког­да он не­воз­му­тимо об­на­жил ме­чи в от­вет на воп­рос: «где ва­ша па­лоч­ка… сэр?». Ка­жет­ся, этот Оли­ван­дер ре­шил, буд­то его хо­тят за­резать или рас­чле­нить, по­тому что за­бил­ся под стол и не вы­лезал до тех пор, по­ка япо­нец не убе­дил его в об­ратном.
Здесь очень стран­ные лю­ди, слиш­ком шум­ные и на­вяз­чи­вые. В по­ез­де Зо­ро приш­лось от­ста­ивать по­кой бук­валь­но с ку­лака­ми, по­тому что нас­тырные де­тиш­ки прис­та­ли к не­му, тре­буя по­казать ка­таны. Сно­ва нас­ту­пать на те же граб­ли бы­ло глу­по, по­тому лю­бопыт­ным прос­то-нап­росто да­ли вос­пи­татель­но­го ту­мака и от­пра­вили ис­кать сво­бод­ное ку­пе. В ти­шине и оди­ночес­тве Ро­роноа спо­кой­но прод­рых до са­мого при­бытия.
Здесь не уме­ют стро­ить зам­ки. Веч­но лес­тни­цы из-под ног ухо­дят и нап­равле­ние ме­ня­ют! Вот эта ста­туя раз­ве уже не встре­чалась на пу­ти? Или ему ка­жет­ся? Ры­царь на пор­тре­те выг­ля­дит до бо­ли зна­комым и во­об­ще – ни од­ной жи­вой ду­ши, не счи­тая приз­ра­ков. Меч­ник по­чесал в за­тыл­ке и при­кинул, мо­жет ли – те­оре­тичес­ки – по­терять­ся в зам­ке це­лая ора­ва гал­дя­щих ан­гли­чан. Те­оре­тичес­ки, мог­ла. Зна­чит, на­до най­ти их и спро­сить, где, чёрт возь­ми, прок­ля­тая гос­ти­ная. Спать хо­телось нес­терпи­мо, а мес­тная еда тя­жёлы­ми ги­рями бул­ты­халась в же­луд­ке, не до­бав­ляя нра­ву бла­году­шия. Ещё чуть-чуть и Зо­ро счёл бы ра­зум­ным про­рубить се­бе до­рогу че­рез сте­ны: уме­реть в ка­кой-ни­будь заб­ро­шен­ной ком­на­те и при­со­еди­нить­ся к пол­чи­щу при­виде­ний ему аб­со­лют­но не улы­балось. Пар­ши­вая пер­спек­ти­ва.
― При­вет! ― звон­кий го­лос от­ра­зил­ся от вы­соких по­тол­ков и соз­дал эхо, но Зо­ро сра­зу оп­ре­делил ис­точник зву­ка. Обер­нулся и раз­дра­жён­но цык­нул. ― Ты че­го тут де­ла­ешь? ― Луф­фи за­мер воз­ле злос­час­тной ста­туи гор­ба­того кар­ли­ка и ле­ниво ко­вырял ка­кой-то мел­кой же­лезя­кой ка­мен­ную бо­роду. Кар­лик бе­шено вра­щал гла­зами, но не мог ни­как по­мешать ак­ту ван­да­лиз­ма.
Ро­роноа гор­до сло­жил ру­ки на гру­ди и по­шёл пря­мо, ре­шив, что так­ти­ка иг­но­риро­вания ещё ни­ког­да не под­во­дила. И вер­но: ка­кое-то вре­мя стран­ный па­рень в со­ломен­ной шля­пе мол­ча плёл­ся сле­дом, то­пая ду­рац­ки­ми шлёп­ка­ми вмес­то нор­маль­ной обу­ви и нас­висты­вая не ме­нее ду­рац­кую пе­сен­ку. На нер­вы она не дей­ство­вала, что нель­зя ска­зать про ар­хи­тек­ту­ру Хог­вар­тса, ко­торая бе­сила пар­ня с каж­дой ми­нутой всё силь­нее и силь­нее. Они сде­лали круг и ос­та­нови­лись воз­ле нес­час­тно­го кар­ли­ка. Тот да­же не пик­нул, ког­да Луф­фи со счас­тли­вой улыб­кой сно­ва при­лип к бо­роде.
― Это иг­ра та­кая, да? ― не­вин­но спро­сил маль­чик, про­ковы­ривая в кам­не не­малень­кую дыр­ку. ― Хо­дить кру­гами в про­тиво­полож­ной сто­роне от баш­ни Гриф­финдо­ра? Те­бе раз­ве не ска­зали, где она?
― Я знаю! ― ог­рызнул­ся Зо­ро, чувс­твуя се­бя край­не не­уют­но под нас­мешли­вым взгля­дом, он чувс­тво­вал его за­тыл­ком. Од­на­ко сто­ило взгля­нуть прис­таль­но на пар­шивца и ощу­щение мгно­вен­но уле­тучи­лось, сме­нив­шись не­до­уме­ни­ем: как мог­ло это чу­до в перь­ях хоть ко­му-то же­лать зла? По­рой ин­стинкты и ра­зум ус­тра­ива­ли в го­лове меч­ни­ка жар­кие спо­ры, и, на счастье, по­беж­да­ло при­род­ное чутьё. Луф­фи не так прост, ка­ким хо­чет ка­зать­ся. ― Прос­то при­вык гу­лять пе­ред сном.
― Ты заб­лу­дил­ся, ― уве­рен­но при­печа­тал, от­че­го Зо­ро скрип­нул зу­бами и ус­та­вил­ся не­под­вижным взгля­дом се­бе на бо­тин­ки. ― Я то­же. Да­вай ис­кать до­рогу вмес­те?
А вот это не­ожи­дан­но. Ка­жет­ся, мир нем­но­го со­шёл с ума, по­тому что Луф­фи ос­та­вил в по­кое кар­ли­ка и вце­пил­ся в ло­коть но­вой жер­твы. Тём­ные гла­за го­рели воз­бужде­ни­ем и эн­ту­зи­аз­мом, а ещё от его щуп­ло­го те­ла ис­хо­дил жар, как от печ­ки. Маль­чиш­ка сме­ял­ся гром­ко, за­дор­но, ни­чего и ни­кого не бо­ясь, да­же хищ­но выг­ля­нув­шей из но­жен ка­таны. Зо­ро уви­дел лишь ин­те­рес и вос­хи­щение. И по­нял, что про­ще уто­пить­ся в озе­ре, чем отод­рать от се­бя цеп­кие смуг­лые паль­цы.
Ког­да Луф­фи вта­щил Ро­роноа в гос­ти­ную Сли­зери­на, от­ли­вав­шую не­ожи­дан­но у­ют­ным зе­лёным цве­том, На­ми за­кати­ла гла­за и влас­тно про­тяну­ла ла­донь Ха­кубе. Тот хмык­нул и вло­жил в ру­ку три зо­лотых га­ле­она, сви­дете­лей по­беды бе­зумия над здра­вым смыс­лом.

Ссылка на Фикбук

@темы: фанфики, One Piece

---

О Битве

Читаю почти всё, ибо не могу не. Впечатлений очень много, попытаюсь их как-то выразить.

Бартоломео/Кавендиш - у этой команды мне безумно нравится оформление заглушки. Кавендиш сияет, Бартоломео чхать хотел на всё - и на битву, и что скоро дедлайн, и что его вообще-то поставили в пару с заносчивым Принцем... Ещё у них чудесный текст на мистику, вот просто да! Я не предвзята, действительно понравилось, хотя на вкус и цвет, а вкусы у всех разные. Приятно их читать и приятно с ними работать)

Гарп/Сенгоку - тут ребята безмерно радуют, ибо что ни текст, то ШЕДЕВР, а первый пока что арт тоже довольно миленький - козлик рулит. Немного меньше понравилась ангстовая работа, а вот всё остальное замечательно поднимает настроение. Про старое поколение часто забывают, приятно, что команда напомнила всем, что не стоит сбрасывать со счетов таких колоритных персонажей. Их текст на приключения/экшн особенно запомнился =))

Дофламинго/Ло - какие у них заглушки! Текст не читала, увы, зато видео и рисунки потрясающие! Песня "Король Артур" задела за живое, третий день на повторе крутится. Команда додаёт, хотя я искренно думала, что по этому пейрингу можно писать только ангст/тлен/насилие и прочие страдашки. Ан нет, ребята огромные молодцы!

Дофламинго/Росинант - я не фанат инцеста, если честно. У команды хорошие тексты, больше всех понравился первый "Дяде Сенгоку", чувствуется там надлом и боль Дофламинго, стало его ещё жальче, хотя куда уж там?.. Последний текст про медведя ужасно стёбный, но от него грустью веет - как иначе-то? Повторюсь, я не фанат, но за выкладками команды следить буду, осталось самое вкусное)

Дофламинго/Росинант/Ло - тексты не читала, но арты очень приятные. Не люблю тройнички (вот какая я бяка), да и вообще всё, где есть Росинант, почти всегда тлен, однако работы у команды тёплые и хорошие, всё хочу добраться до них и спокойно прочитать. Думаю, что не пожалею.

Зоро/Луффи - первый текст Остальные не читала, а арты у них милые. Ещё хорошо сделали заглушки из манги, смотрится серьёзно и основательно, но когда раскрываешь, табличка получается слишком широкой... А может, это мой экран так тупит? В любом случае команда сильная и у них хорошие выкладки, есть даже джен.

Кид/Ло - не фанат пейринга, но юморной фик "Кидерелла" сделал мне день! Спасибо, ребята, получилось правда здорово) Хотя заглушка у них пестровата х)

Кид/Хоукинс - о своей команде говорят либо хорошо, либо ничего х)) Но мы молодцы и тексты у нас хорошие ^^

Ло/Луффи - о своей команде говорят либо хорошо, либо ничего (2) На самом деле у нас собрались чудесные люди, талантливые фикрайтеры и замечательные артеры, мы даже почти всё сделали заранее, но об этом напишем в деаноне. Оценивать свою команду не могу в силу субъективности, но если кто-то хочет нас почитать, будем рады)

Луффи/Крокодайл - я ждала эту команду ещё когда только собирались участники. Их там, если мне не изменяет память, трое всего, но сколько прекрасного! Мне безумно нравится, они большие молодцы, что вспомнили про этот пейринг)

Команды Роджер/Руж, Рэйли/Луффи и Рэйли/Шакки стабильно радуют потрясающими артами. Не все тексты зашли, но вот юмор от Роджер/Руж заставил меня плакать от смеха! Пусть пейринги и не "мои", всё равно заглядываю к ним с удовольствием.

Хатчан/Кейми - а вот про них мнение двоякое. С одной стороны, тексты из первых конкурсных выкладок меня не очень впечатлили. Персонажи своеобразные, но сложилось впечатление, что как-то однообразно писалось по схеме "Кейми попала в беду - Хатчан её спас". Потом пошло лучше, а может. я попривыкла, всё-таки про рыболюдей пишут очень мало. Пейринг невероятно милый и почитать их однозначно стоит ^^

@темы: Битва Пейрингов, One Piece

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Первое впечатление

Странно. В прошлом году в Битве Пейрингов участвовало всего семь команд - маленькая уютная компания, где я знала только одного человека, а потом к этому списку добавился ещё и мой сокомандник. Впечатления от той битвы остались волнительные и положительные, ведь это была моя первая попытка участвовать в подобных мероприятиях, не говоря уже о том, что пользоваться дневником я умела примерно так же, как танцевать балет. Но всё прошло очень даже приятно, хотя, помню, нам не хватало фидбека (а фидбеку не хватало нас, ибо тогда в команде ЛоЛу было всего лишь двое), а теперь? В этом году участвует 17 (!) команд, все разные и интересные, пейринги необычные, некоторые из них мне нравятся больше, не которые меньше, но оценить их по достоинству это не мешает. Я знаю теперь больше людей, мы с командой (нас целых шесть!) создали чудесный контент и, считаю, вполне заслуженно получаем отзывы и внимание. Мне это безумно приятно, не знаю, может, глупо радоваться подобной мелочи, но из мелочей складывается одно большое счастье, а мне нравится быть счастливой. Так что пожелаю всем командам удачи, вдохновения и сил, ведь каждая (и мои тоже ^_^) достойны победы.

Всем добра ~

---

*О*

Вот и началась Битва Пейрингов! Мы большие молодцы и постараемся радовать читателей отличными текстами и красивыми артами, а пока вот баннер: