явь со снами
Название: Сосед
Автор: Солнце нового мира
Тема: юмор/стёб
Пейринг/Персонажи: Юстасс Кид/Базиль Хоукинс, фоном Апу, ОЖП
Размер: мини, 3 526 слов
Жанр: модерн!ау, мистика, юмор, случайно затесалось немного ангста
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Всё Оды.
Саммари: Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.
Предупреждения: Нецензурная лексика, смерть персонажа
читать дальшеПо батареям долбили уже десять минут: упрямо, со вкусом и даже иногда попадая в ритм. Кид ухмыльнулся, глотнул приторно сладкой газировки прямо из бутылки и сделал музыку громче. После работы он считал естественным расслабляться, принимать ванну, заказывать пиццу и слушать любимые группы, пусть соседям снизу и сверху тяжёлый металл был не совсем по душе.
Кида всё устраивало, а остальные могли идти лесом.
Рано утром Кид, бодро мурлыча себе под нос какой-то прилипчивый мотив, уходил на работу и неизменно сталкивался с грозой всего подъезда ― Цербером. В смысле, бабкой Сато, которой давным-давно пора либо присоединиться к Ленину в Мавзолее, либо перебраться на кладбище, что находилось недалеко от дома. Всё рядом, всё для вашего удобства! Цербером бабку назвали продвинутые дети, которым задавали в школе, видимо, читать что-то из разряда древнегреческих мифов. Прозвище прижилось и так понравилось, что даже те, кого бабка Сато не дёргала, называли её именно так. За компанию.
Кида вредная бабка невзлюбила с первого взгляда, когда он только-только купил здесь квартиру. Ей не нравилось, как он ходит, как одевается, какого цвета у него волосы, ну а проколотые уши ― это вообще кошмар, разврат и содомия в одном флаконе. Помнится, Кид узнал о себе много нового в первый же день: бабка устроила ему разнос из-за «непотребного внешнего вида» и прочих мелочей, которые успела придумать за минуту. На ор сбежались все любопытные соседи, нелюбопытные же потом собирали слухи и обсуждали пикантные подробности. Несмотря на почтенный возраст, бабка вполне живо шаркала без палки, используя оную больше как оружие, чем опору для слабых ног. Кид настолько опешил, что не послал старую каргу на все четыре стороны, а даже милостиво простил удар палкой по голове. Ему очень хотелось сказать какую-нибудь гадость, но лучший друг Кида настойчиво просил не ссориться с потенциальными соседями, ведь квартиру подбирал именно и он и так наплевательски относиться к чужому труду ― грех.
В общем, Кид смиренно выслушал, какой он плохой, развращённый и наглый молодой человек, узнал о своей нетрадиционной ориентации (что было, в общем-то, правдой), а также получил бесценный опыт общения с бабульками подвида божий одуванчик. Такая и убить может, палкой-то.
Их мелкий конфликт постепенно разросся до полномасштабных военных действий. Порой – во время трансляции однотипных сериалов – война переходила в затяжное вооружённое перемирие. Бабулька окапывалась у телевизора с утра до вечера, Кид работал или тусил с друзьями, так что они практически не пересекались. Увы, сериальное избавление длилось недолго. Хуана Карлоса и Кармелиту сменили унылые криминальные хроники и прочие чрезвычайные происшествия, из-за которых Цербер становилась ещё более мнительной и потому не пропускала ничего, на её взгляд, подозрительного. Кид в классификации подозрительных вещей находился на первом месте и являлся, похоже, ходячей бомбой замедленного действия. Бабка следила за ним с пролёта своего этажа, не упускала случая стукнуть палкой по спине или ниже, рассказывала про Кида сплетни и делала в шесть утра зарядку так, что в квартире снизу качалась люстра. Кид терпел, памятуя о просьбе друга, но когда амплитуда колебаний люстры достигла угрожающих масштабов, а привести на одну ночь парня стало сродни государственной измене, он принял суровые меры.
Музыкальный центр и колонки выглядели невинно только на первый взгляд. Вполне мирные соседи снизу тоскливо посмотрели на него, и пошли закупаться бирушами. Немногочисленная молодёжь встретила обновку подбадривающим свистом – наконец-то у Сато появился достойный оппонент!
Бабка теперь могла прыгать сколько угодно и выстукивать на батареях хоть похоронный марш: музыкальный центр легко заглушал её потуги, выдавая одну песню за другой, в которой голос солиста было не разобрать из-за визга гитары и гула барабанов. Кид к такой музыке привык – не зря подрабатывал однажды барменом в ночном клубе! – и она ему совершенно не мешала. Соседи побурчали-побубнели и смирились, решив, что это ещё малая плата за всё, что пришлось выслушать молодому человеку за три недели примерного поведения.
Зато после этой покупки бабулька явно вознамерилась обвинить Кида как минимум в торговле наркотиками. Юстасса так и подмывало показать ей своего бывшего парня, всего на татушках и с привычкой шутить как раз в стиле наркобаронов, но он сомневался, выдержит ли хрупкая психика Сато мозговыворачивающий сарказм Трафальгара. Идею пришлось отложить в дальний ящик, тем более парень бывший, а Кид всё-таки не хотел становиться причиной чьего-то сердечного приступа.
История бабки заслуживает отдельного упоминания. Её Киду рассказали сердобольные – нормальные! – соседи, даже угостившие вкусным чаем с пирожками, ибо без занятого рта слушать о жизни этого хрупкого и неземного существа попросту нереально – так и хочется некультурно заржать, как конь. Кид терять халявные пирожки не хотел, потому внимательно слушал и старательно жевал, наслаждаясь сюжетом, будто бы сошедшим с экрана какой-нибудь мыльной оперы.
В молодости Сато была той ещё оторвой. Парней меняла, как перчатки, ходила с ирокезом, не слушалась родителей, случай ясный, лечится только с возрастом, да и то не факт. Она, к счастью, остепенилась, вышла замуж, квартиру получила – не жизнь, а сказка! Длилась, правда, недолго. Дети и внуки разлетелись кто куда, муж умер, а немолодая уже женщина осталась доживать свой век одна. Что ей ещё делать, спрашивается, как не вспоминать прошлое и люто завидовать тем, у кого всё впереди? Кроме того назрел самый настоящий квартирный вопрос: бабка завещание давно написала и указала в нём родных детей, да только с припиской – после моей смерти. А жить вредная старушенция собиралась долго, учитывая её физкультминутки по утрам, вставную челюсть и палку, вгоняющую в ужас всех дворовых хулиганов. Дети давно облизывались на двухкомнатную квартиру, да Сато им кукиши крутила. Пару раз сам Кид оказывался свидетелем нелицеприятных ссор между старшим и средним поколением, от которых уши в трубочку сворачивались, иначе не скажешь. Невольно хотелось посочувствовать бабке, но пирожки быстро кончились, как и альтруистические порывы Юстасса – ему надо было на работу, а бабка как всегда устроила караоке под завывания жутко древнего радио.
Кид привычно бил по батарее железной палкой, найденной как раз для таких случаев, и в отместку включал свою музыку.
А в подъезде, когда видел Сато, расплывался в улыбке и громко говорил:
― Вы ещё живы? Радость какая! В Ад за заданиями спешите… Ой, в поликлинику? Не чихать вам!
Бабка махала ему клюкой вслед, но Кид почему-то знал: она на самом деле не злится. Почти все старушки за семьдесят склочные, вредные и живут всем назло до ста или больше. Что поделать, природа у них такая. Киду бабка даже немного нравилась – забавная, веселила весь дом и не давала заскучать. Каждый день что-то новое придумывала, словно у неё в голове был словарь синонимов к словосочетанию «распущенная молодёжь».
Так и жили, весело, бодро, не без казусов и проблем. У кого их нет, скажите на милость?
А в сентябре Сато умерла.
Кид долго не мог понять, что же не так. Часы добросовестно показывали шесть утра, ещё целый час до будильника, а весь дом охватила сонливая вялость. Ни бодрого бормотания радио, ни раскачивания люстры, ни привычных жалоб, долетавших даже сквозь бетонные стены – квартира наверху казалась пустой, необжитой.
Кид, загоняя внутрь беспокойство, постучал по батарее железкой. Раз, другой. Обычно бабка отвечала ему с интервалом в несколько секунд, чуть ли не азбукой Морзе, но теперь… Тишина.
То, как Юстасс колотил в дверь Сато, как кричал и перебудил всех соседей, как вызывали сперва милицию, пожарников и только потом скорую, осталось в памяти мутной чередой воспоминаний-вспышек. Кид чувствовал себя потерянным, злым, покинутым, словно бабка что-то ему обещала, но не выполнила, заснула и не проснулась. Врачи сказали, что она умерла во сне.
Родственники приехали только под вечер. Приняли соболезнования, покивали, всплакнули для вида и начали деловито кому-то звонить. Нотариусу, скорее всего. Кид очень хотел на них наорать, но соседи удержали – ещё не хватало криков над трупом. Похороны назначили через три дня. Кид отпросился с работы, хотя на душе у него было гадко и мерзко, чёрный костюм, который он не надевал с выпускного, оказался безобразно мал и пришлось срочно искать новый. Над гробом Кид ничего не сказал, только посмотрел на лицо старухи, сжал кулаки и ушёл. Не его это роль – изображать безутешного родственника.
К нотариусу тоже притащили зачем-то. Видите ли, Сато-сан вписала в завещание и вздорного соседа, оставив ему любимую клюку, полузасохший цветок азалии и вставную челюсть. Родственники против такого разделения имущества не возражали, даже учтиво попросили зайти к ним на девять дней, выпить за упокой души любимой бабушки. Кид, не сдержавшись, послал их к чёрту.
Клюку, цветок и футляр со вставной челюстью он нашёл под дверью на следующий день.
С того момента жизнь круто не изменилась, не рухнуло небо на землю, не начался Конец Света, но Киду было до того грустно, что он забывался в работе, а вечером, у себя дома, пил пиво и слушал тишину. Порой ему казалось, что сверху знакомо шаркают тапки, а старческий голос ворчит на погоду и собак, но стоило прислушаться или встать, как звуки мгновенно исчезали. Тогда Кид отставлял пиво в сторону, поливал голову ледяным душем и брёл спать. Чтобы не думать и не пытаться понять, почему ему хреново от смерти человека, который достал весь подъезд и его, Юстасса, лично.
Родственники тусовались в пустой квартире недолго. Им самим, похоже, было неуютно жить там, где целый день лежал покойник, так что спустя положенных девять дней они дали объявление в газетах и интернете о сдаче квартиры. Почти сразу нашёлся покупатель, как рассказали соседи. Какая-то шарашкина конторка, промышляющая то ли гаданиями, то ли спиритизмом, то ли хреномантией, Кид не вникал, и знакомиться не спешил. Сверху на него орды демонов не сыпались, завываний никаких он не слышал, а лёгкий запах ладана легко объяснялся оккультным направлением деятельности конторки. От неё Киду ни горячо, ни холодно, пусть делают, что хотят.
Ещё несколько раз ему мерещилась бабка Сато. То в подъезде, то в коридоре, то снова странное чувство возникало, будто Цербер до сих пор бродит по своей квартире и едва слышно жалуется кому-то на тяжёлую жизнь. Клюку Кид поставил в углу, посчитав её удобной для битья по батареям, азалия от мрачной ауры парня совсем отбросила корни, а вставная челюсть так и потерялась где-то в бардаке, называемым «творческим беспорядком».
И вроде всё наладилось: музыка по ночам, работа, временные отношения, сок или пиво по настроению, Кид расслабился, и его почти отпустило, как вдруг случилось то неизбежное, чего всегда боятся люди с дорогим ремонтом. Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.
А когда он понял, что льёт с потолка, более того – потоп устроила конторка этажом выше, накопившееся раздражение нашло, наконец, выход. А привычка ссориться с теми, кто не по нраву – повод познакомиться с «чудесными» соседями.
Перед этим, правда, надо было выплыть из квартиры.
Юстасса Кида, матерящегося на разные лады, пятой точкой к верху и с тряпкой в руках застал Апу, выглянувший посмотреть, что же такое творится у соседа по лестничной клетке.
― Залили? ― сочувственно спросил Апу, шевеля пальцами босых ног. По полу гулял сквозняк, но согнутый в три погибели Кид стоил подобной жертвы.
― Нет, блядь, в асфальт закатали! ― прорычал в ответ Кид и злобно отжал тряпку в ведро. Вода течь перестала, но могло залить соседей ниже, а платить за ущерб из-за каких-то мистических мудаков было совсем не здорово. ― Так и будешь пялиться или поможешь?
Апу хмыкнул, задумчиво пошевелил пальцами снова и скрылся в квартире ― за тряпкой пошёл.
― К этим ходил? ― всплыло всё, кроме компьютера, который благоразумно стоял на столе весь: и монитор, и системник, даже провода были проведены вверху, а не внизу, как обычно. Музыкальный центр бодро орал песни Рамштайн, но Апу привычно игнорировал посторонние шумы.
― Вот вытру и пойду. Уроды, ― ковры сразу на помойку, обоям звездец, до кухни потоп не дополз, а больше всего пострадала ванная и комната Кида. ― Если они там дружно приход словили и забыли выключить кран, я их этим краном!..
― Ты смотри, срок дадут, ― предупредил Апу, отжал свою тряпку и с наслаждением разогнулся. ― Или, того, буйными окажутся.
― Что я, буйных не видел? За кого ты меня принимаешь?!
― Моё дело предупредить, ― пошёл на попятный сосед и похлопал Кида по спине. ― Ладно, дальше ты сам, мне ещё на репетицию надо. Я тебе бесплатные билеты на концерт достану, хочешь? ― добавил он, увидев усталое и обречённое лицо Юстасса.
― Два, ― чуть повеселел Кид, хрустнул костяшками и потащил два ведра, полных грязной воды, в ванную. ― Вали давай, музыкант.
Скречмен Апу, студент музыкальной консерватории, снял квартиру напротив Кидовой буквально два месяца назад. Приняли его сперва с прохладцей, но как узнали, что парень умеет играть на фортепиано без оркестра, на трубе, гитаре и барабанах, сразу записали в разряд самых любимых жителей и старались по возможности не трогать. Никто не хотел подрываться в четыре утра от ритмичного постукивания в барабаны – музыкального центра Кида хватило по горло.
Сам Кид с соседом познакомился случайно. Ему на ногу едва не уронили фортепиано, после чего он, матерясь, помог дохляку-студенту втащить эту бандуру на пятый этаж. Что ни сделаешь ради искусства! Во вкусах они неожиданно сошлись. Апу организовал свою рок-группу ещё на первом курсе, Юстасс обожал на выходных побеситься в клубе под примерно такую же музыку, так что родственные души нашли друг друга. Кид давно хотел попасть на концерт Скречмена, но он упорно отнекивался, будто стеснялся. А может и правда, чёрт его знает.
― Два так два, не вопрос, ― послышалось вслед. Хлопнула дверь напротив, а затем оттуда раздалось весёлое треньканье гитары.
На волне негатива Кид не только дотёр пол в коридоре, но и добрался до квартиры, с которой всё началось. Знакомая металлическая дверь с кучей замков (Цербер была уверена, что её попробуют обокрасть, потому накопленную пенсию тратила на охрану бесценных статуэток кошек) не вызвала ни капли добрых чувств. Кид нажал на кнопку звонка и держал её долго, очень долго. Но в злополучной квартире никто даже не пошевелился, чтобы открыть и хотя бы извиниться за потоп, словно все резко вымерли. Вода из-под порога не выливалась, что странно. Может, они специально топили именно его квартиру? Нет, глупости. Делать нечего шарлатанам и мошенникам – такие типы знают, что привлекать к себе внимание опасно. Тогда какого чёрта те, кто за дверью, сидят и не рыпаются?!
― Вы там вообще охуели?! Залили меня, а теперь притворяетесь ветошью? А вот хуй вам! Я вам устрою весёлую жизнь, вовек не откупитесь, клянусь!
Поорав минут десять на безмолвную дверь, Кид вконец охрип, устал и решил, что не стоят его нервы этих придурков, кем бы они ни были. Перед тем, как уйти, гордо задрав нос, он зачем-то посмотрел в глазок.
Из-за металлической двери на него тоже смотрели.
Цвета глаз Юстасс разобрать не смог, но отпрянул совсем не поэтому. По спине пробежал холодок, а вся злость, бурно выливаемая с ругательствами, куда-то делась, будто её высосали из трубочки. Он показал глазку средний палец и угрюмо потопал вниз, чувствуя себя не победителем, что оставил за собой последнее слово, а конченным идиотом, зря потратившим время.
Шарашкина конторка вполне оправдала то мнение, которое успело сложиться у Кида.
Глаз в него немного не вписывался, но и тут решение нашлось: обдолбанный наркоман просто случайно посмотрел в глазок одновременно с Кидом. Бывает, чего уж там.
Чтобы прийти в себя после потопа, Кид поехал к лучшему другу в гости. Кира выслушал его стенания стоически, как обычно. Дал несколько дельных советов, написал телефон мастера-строителя, который спасёт квартиру от окончательного заплесневения и зарастания ненужным хламом, ведь Кид ни за что не станет делать ремонт – из принципа. Пока обсуждались планы и велись жаркие споры, фантазия Юстасса вдруг подкинула ему шикарную идею для мести. Загляденье, а не идея!
― Кир, а у тебя нет на примете парней, которые могли бы мне сделать вот это? ― Кид набросал огрызком карандаша на клочке бумаги примерный эскиз.
― А это безопасно? ― с сомнением протянул Киллер, взглянул на воодушевлённое лицо друга и обречённо сам себе ответил: ― Конечно же, нет. Хорошо, я найду мастеров, но только после ремонта. И объясни, чего ты хочешь, чтобы не пришлось потом всё делать заново. Платить за твои развлечения парни ведь будут.
― Я отдам! ― пообещал Кид, но Киллер слишком хорошо знал его и их общих друзей. Денег им не жалко, а такого лидера, как Юстасс, нужно было ещё поискать. Придурок, но харизматичный. Не везёт ему с соседями только, видно, карма такая.
На время ремонта Кид жил у Киллера, и успел окончательно достать его, парня Киллера, друзей Киллера, даже золотых рыбок Киллера замучил, а это уже показатель. Так что когда ремонт закончился, заботливый друг с радостью пнул Кида по направлению к родной квартире с прибором для мести в комплекте.
Обжившись среди странно незнакомых шкафов, высоких потолков и стен с абстрактно-угрожающими рисунками, Кид принялся за дело. Ему приходилось подрабатывать в разных местах, даже пожарником, так что основы безопасности он знал отлично, не придерётся никто. Красивая конструкция в углу спальни радовала глаз драпировкой под старину и немного пугала, если представить, как больно будет биться об неё ночью мизинцем. Но трудности никогда не пугали Юстасса Кида. Он всё подготовил, проверил и, наполнив конструкцию заготовленными заранее поленьями, приготовился ждать реакции соседей сверху.
Огонь в камине плясал и переливался всеми цветами алого: завораживающее зрелище. Дым уходил под самый потолок, аккурат в неприметную щель, из которой тогда и полилась вода. Другие щели строители заделали, а эту оставили, сделав так, что больше никуда дым не просачивался, в квартире Юстасса невозможно было учуять ничего, кроме тёплого запаха смолы.
Идея выкурить в прямом смысле злодея-потопителя пришла внезапно и показалась невероятно гениальной. Кид и сейчас, сидя перед своеобразной печкой-камином, не сомневался в собственной исключительности. Он пил пиво, листал в телефоне ленту новостей и лениво поглядывал на часы. Когда же их проймёт-то?
Противогаз на всякий случай лежал рядом.
Один короткий звонок в дверь едва не заставил Кида подпрыгнуть. Он честно думал, что услышит маты, что трезвонить будут без перерыва, что все ноги о дверь изобьют, а тут какой-то несчастный «дзиньк» и всё?
«Мало дыма запустил. Или парни что-то учудили. Надо Кире позвонить, пусть приедут, проверят…».
С банкой пива в одной руке и противогазом в другой Кид вышел в коридор и, не утруждая себя посмотреть в глазок, открыл дверь.
Мужчина за ней не выглядел разозлённым или хоть капельку подкопчённым. От него пахло дымом и только. Длинные светлые волосы сразу бросились в глаза, как и высокая подтянутая фигура. Кид осмотрел гостя с ног до головы и невольно сглотнул слюну. Мужчина не был в его в кусе от слова совсем, но… Вкусы ведь меняются?
― Это вы Юстасс Кид? ― вежливый вопрос, ни тени гнева.
― Если да, то что? ― нагло ответил Кид и отхлебнул пива из банки. ― Чего нужно?
Мужчина прищурился, что-то в его взгляде показалось неуловимо знакомым, словно Кид где-то уже видел такой.
― Хм, Сато-сан не соврала. Наглый крашеный мальчишка с ужасными манерами, ― проговорил мужчина равнодушным тоном, пока Кид кашлял, пытаясь выровнять дыхание. ― Я готов возместить ущерб за случайное затопление вашей квартиры, но задымлять мою в ответ не очень вежливо, как думаете?
― Откуда ты знаешь Сато? Ты ж с шестьдесят шестой квартиры? Не мог ты её знать и говорить с ней не мог!
― Почему?
― Померла она, вот почему.
― Ах, это… Поверьте, для меня смерть ― не преграда. Так что, вы потушите свой самодельный камин или вам помочь?
Кид, наконец, понял, где видел эти глаза. Нераспознаваемый цвет, зато выражение ни с чьим не спутаешь. Так на него смотрели из той самой квартиры.
― Сам, ― буркнул и посторонился, чувствуя себя не вправе держать мужчину на пороге. ― Объясни толком, что за чертовщина происходит! У вас там реальная шарашкина контора со спиритическими сеансами, что ли?
Сосед спокойно прошёл в спальню Кида, внимательно осмотрелся и вдруг уверенно вытащил из чисто декоративной стойки, спрятанной за шторой, клюку бабки Сато.
― Сато-сан мне рассказала обо всех, кто живёт в этом доме. Ты сам мог слышать её, когда она приходила поговорить, ― мужчина так легко перешёл на «ты», что Кид не успел возмутиться его наглости. ― Я знаю о тебе, Юстасс Кид. Даже то, о чём ты понятия не имеешь. Старики бывают очень внимательны. И, повторюсь, я готов возместить ущерб, хотя ремонт тебе уже полностью оплатили.
Кид поставил банку с пивом на стол и рухнул в любимое кресло с широкой спинкой, как у крутых боссов. Голова шла кругом, а разум вместе с глазами обшаривал странного соседа, ища малейшую тень шутки или сарказма. Нет, он не шутил. И, чёрт возьми, такой задницы Кид не видел ни у одного из своих бывших.
― Пойдёшь со мной на концерт, ― не спросил, а констатировал факт. Мужчина удивлённо изогнул точёные брови. Ему не хватало белоснежного костюма, перчаток и цилиндра, чтобы дополнить образ существа, родившегося явно не в свою эпоху. ― Дружбан обещал достать два билета. Это твоя плата за физический ущерб.
― А моральный? ― тонко улыбнулся сосед. Кид с опаской покосился на клюку в его руках, помня о том, как больно ей получать по спине, и всё-таки нагло заявил:
― Я подумаю! В смысле, как тебе его отработать.
― Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, ― мужчина аккуратно прислонил палку к столешнице и слегка поклонился, отчего шикарные на вид волосы соскользнули с широких плеч и занавесили часть лица. ― Но попытайся. Меня зовут Базиль Хоукинс. Я колдун, и я никогда не держал «шарашкиной конторы». Тебе следует это запомнить.
― А я никогда не верил в эту магическую чушь, ― ухмыльнулся Кид, встал и протянул Базилю руку, уверенный, что рукопожатие будет крепким и сильным. ― Впрочем, ты можешь попробовать меня удивить… Мы ведь соседи. Никуда друг от друга не сбежим.
― Действительно, ― наверху, в квартире шестьдесят шесть, что-то громыхнуло и ухнуло. Базиль Хоукинс быстро посмотрел на потолок и звуки мгновенно стихли, а Кид, чувствуя себя с каждой минутой всё увереннее, спросил:
― Кошки?
― Нет. Сато-сан пытается делать зарядку. Думаю, ты привык.
Кид привык не ко всему, особенно, призракам над своей головой, но ради шикарного мужчины, который смотрел на него и говорил взглядом «Я знаю, чем отплатить тебе за моральный ущерб», можно было вытерпеть хоть самого Люцифера.
Автор: Солнце нового мира
Тема: юмор/стёб
Пейринг/Персонажи: Юстасс Кид/Базиль Хоукинс, фоном Апу, ОЖП
Размер: мини, 3 526 слов
Жанр: модерн!ау, мистика, юмор, случайно затесалось немного ангста
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Всё Оды.
Саммари: Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.
Предупреждения: Нецензурная лексика, смерть персонажа
читать дальшеПо батареям долбили уже десять минут: упрямо, со вкусом и даже иногда попадая в ритм. Кид ухмыльнулся, глотнул приторно сладкой газировки прямо из бутылки и сделал музыку громче. После работы он считал естественным расслабляться, принимать ванну, заказывать пиццу и слушать любимые группы, пусть соседям снизу и сверху тяжёлый металл был не совсем по душе.
Кида всё устраивало, а остальные могли идти лесом.
Рано утром Кид, бодро мурлыча себе под нос какой-то прилипчивый мотив, уходил на работу и неизменно сталкивался с грозой всего подъезда ― Цербером. В смысле, бабкой Сато, которой давным-давно пора либо присоединиться к Ленину в Мавзолее, либо перебраться на кладбище, что находилось недалеко от дома. Всё рядом, всё для вашего удобства! Цербером бабку назвали продвинутые дети, которым задавали в школе, видимо, читать что-то из разряда древнегреческих мифов. Прозвище прижилось и так понравилось, что даже те, кого бабка Сато не дёргала, называли её именно так. За компанию.
Кида вредная бабка невзлюбила с первого взгляда, когда он только-только купил здесь квартиру. Ей не нравилось, как он ходит, как одевается, какого цвета у него волосы, ну а проколотые уши ― это вообще кошмар, разврат и содомия в одном флаконе. Помнится, Кид узнал о себе много нового в первый же день: бабка устроила ему разнос из-за «непотребного внешнего вида» и прочих мелочей, которые успела придумать за минуту. На ор сбежались все любопытные соседи, нелюбопытные же потом собирали слухи и обсуждали пикантные подробности. Несмотря на почтенный возраст, бабка вполне живо шаркала без палки, используя оную больше как оружие, чем опору для слабых ног. Кид настолько опешил, что не послал старую каргу на все четыре стороны, а даже милостиво простил удар палкой по голове. Ему очень хотелось сказать какую-нибудь гадость, но лучший друг Кида настойчиво просил не ссориться с потенциальными соседями, ведь квартиру подбирал именно и он и так наплевательски относиться к чужому труду ― грех.
В общем, Кид смиренно выслушал, какой он плохой, развращённый и наглый молодой человек, узнал о своей нетрадиционной ориентации (что было, в общем-то, правдой), а также получил бесценный опыт общения с бабульками подвида божий одуванчик. Такая и убить может, палкой-то.
Их мелкий конфликт постепенно разросся до полномасштабных военных действий. Порой – во время трансляции однотипных сериалов – война переходила в затяжное вооружённое перемирие. Бабулька окапывалась у телевизора с утра до вечера, Кид работал или тусил с друзьями, так что они практически не пересекались. Увы, сериальное избавление длилось недолго. Хуана Карлоса и Кармелиту сменили унылые криминальные хроники и прочие чрезвычайные происшествия, из-за которых Цербер становилась ещё более мнительной и потому не пропускала ничего, на её взгляд, подозрительного. Кид в классификации подозрительных вещей находился на первом месте и являлся, похоже, ходячей бомбой замедленного действия. Бабка следила за ним с пролёта своего этажа, не упускала случая стукнуть палкой по спине или ниже, рассказывала про Кида сплетни и делала в шесть утра зарядку так, что в квартире снизу качалась люстра. Кид терпел, памятуя о просьбе друга, но когда амплитуда колебаний люстры достигла угрожающих масштабов, а привести на одну ночь парня стало сродни государственной измене, он принял суровые меры.
Музыкальный центр и колонки выглядели невинно только на первый взгляд. Вполне мирные соседи снизу тоскливо посмотрели на него, и пошли закупаться бирушами. Немногочисленная молодёжь встретила обновку подбадривающим свистом – наконец-то у Сато появился достойный оппонент!
Бабка теперь могла прыгать сколько угодно и выстукивать на батареях хоть похоронный марш: музыкальный центр легко заглушал её потуги, выдавая одну песню за другой, в которой голос солиста было не разобрать из-за визга гитары и гула барабанов. Кид к такой музыке привык – не зря подрабатывал однажды барменом в ночном клубе! – и она ему совершенно не мешала. Соседи побурчали-побубнели и смирились, решив, что это ещё малая плата за всё, что пришлось выслушать молодому человеку за три недели примерного поведения.
Зато после этой покупки бабулька явно вознамерилась обвинить Кида как минимум в торговле наркотиками. Юстасса так и подмывало показать ей своего бывшего парня, всего на татушках и с привычкой шутить как раз в стиле наркобаронов, но он сомневался, выдержит ли хрупкая психика Сато мозговыворачивающий сарказм Трафальгара. Идею пришлось отложить в дальний ящик, тем более парень бывший, а Кид всё-таки не хотел становиться причиной чьего-то сердечного приступа.
История бабки заслуживает отдельного упоминания. Её Киду рассказали сердобольные – нормальные! – соседи, даже угостившие вкусным чаем с пирожками, ибо без занятого рта слушать о жизни этого хрупкого и неземного существа попросту нереально – так и хочется некультурно заржать, как конь. Кид терять халявные пирожки не хотел, потому внимательно слушал и старательно жевал, наслаждаясь сюжетом, будто бы сошедшим с экрана какой-нибудь мыльной оперы.
В молодости Сато была той ещё оторвой. Парней меняла, как перчатки, ходила с ирокезом, не слушалась родителей, случай ясный, лечится только с возрастом, да и то не факт. Она, к счастью, остепенилась, вышла замуж, квартиру получила – не жизнь, а сказка! Длилась, правда, недолго. Дети и внуки разлетелись кто куда, муж умер, а немолодая уже женщина осталась доживать свой век одна. Что ей ещё делать, спрашивается, как не вспоминать прошлое и люто завидовать тем, у кого всё впереди? Кроме того назрел самый настоящий квартирный вопрос: бабка завещание давно написала и указала в нём родных детей, да только с припиской – после моей смерти. А жить вредная старушенция собиралась долго, учитывая её физкультминутки по утрам, вставную челюсть и палку, вгоняющую в ужас всех дворовых хулиганов. Дети давно облизывались на двухкомнатную квартиру, да Сато им кукиши крутила. Пару раз сам Кид оказывался свидетелем нелицеприятных ссор между старшим и средним поколением, от которых уши в трубочку сворачивались, иначе не скажешь. Невольно хотелось посочувствовать бабке, но пирожки быстро кончились, как и альтруистические порывы Юстасса – ему надо было на работу, а бабка как всегда устроила караоке под завывания жутко древнего радио.
Кид привычно бил по батарее железной палкой, найденной как раз для таких случаев, и в отместку включал свою музыку.
А в подъезде, когда видел Сато, расплывался в улыбке и громко говорил:
― Вы ещё живы? Радость какая! В Ад за заданиями спешите… Ой, в поликлинику? Не чихать вам!
Бабка махала ему клюкой вслед, но Кид почему-то знал: она на самом деле не злится. Почти все старушки за семьдесят склочные, вредные и живут всем назло до ста или больше. Что поделать, природа у них такая. Киду бабка даже немного нравилась – забавная, веселила весь дом и не давала заскучать. Каждый день что-то новое придумывала, словно у неё в голове был словарь синонимов к словосочетанию «распущенная молодёжь».
Так и жили, весело, бодро, не без казусов и проблем. У кого их нет, скажите на милость?
А в сентябре Сато умерла.
Кид долго не мог понять, что же не так. Часы добросовестно показывали шесть утра, ещё целый час до будильника, а весь дом охватила сонливая вялость. Ни бодрого бормотания радио, ни раскачивания люстры, ни привычных жалоб, долетавших даже сквозь бетонные стены – квартира наверху казалась пустой, необжитой.
Кид, загоняя внутрь беспокойство, постучал по батарее железкой. Раз, другой. Обычно бабка отвечала ему с интервалом в несколько секунд, чуть ли не азбукой Морзе, но теперь… Тишина.
То, как Юстасс колотил в дверь Сато, как кричал и перебудил всех соседей, как вызывали сперва милицию, пожарников и только потом скорую, осталось в памяти мутной чередой воспоминаний-вспышек. Кид чувствовал себя потерянным, злым, покинутым, словно бабка что-то ему обещала, но не выполнила, заснула и не проснулась. Врачи сказали, что она умерла во сне.
Родственники приехали только под вечер. Приняли соболезнования, покивали, всплакнули для вида и начали деловито кому-то звонить. Нотариусу, скорее всего. Кид очень хотел на них наорать, но соседи удержали – ещё не хватало криков над трупом. Похороны назначили через три дня. Кид отпросился с работы, хотя на душе у него было гадко и мерзко, чёрный костюм, который он не надевал с выпускного, оказался безобразно мал и пришлось срочно искать новый. Над гробом Кид ничего не сказал, только посмотрел на лицо старухи, сжал кулаки и ушёл. Не его это роль – изображать безутешного родственника.
К нотариусу тоже притащили зачем-то. Видите ли, Сато-сан вписала в завещание и вздорного соседа, оставив ему любимую клюку, полузасохший цветок азалии и вставную челюсть. Родственники против такого разделения имущества не возражали, даже учтиво попросили зайти к ним на девять дней, выпить за упокой души любимой бабушки. Кид, не сдержавшись, послал их к чёрту.
Клюку, цветок и футляр со вставной челюстью он нашёл под дверью на следующий день.
С того момента жизнь круто не изменилась, не рухнуло небо на землю, не начался Конец Света, но Киду было до того грустно, что он забывался в работе, а вечером, у себя дома, пил пиво и слушал тишину. Порой ему казалось, что сверху знакомо шаркают тапки, а старческий голос ворчит на погоду и собак, но стоило прислушаться или встать, как звуки мгновенно исчезали. Тогда Кид отставлял пиво в сторону, поливал голову ледяным душем и брёл спать. Чтобы не думать и не пытаться понять, почему ему хреново от смерти человека, который достал весь подъезд и его, Юстасса, лично.
Родственники тусовались в пустой квартире недолго. Им самим, похоже, было неуютно жить там, где целый день лежал покойник, так что спустя положенных девять дней они дали объявление в газетах и интернете о сдаче квартиры. Почти сразу нашёлся покупатель, как рассказали соседи. Какая-то шарашкина конторка, промышляющая то ли гаданиями, то ли спиритизмом, то ли хреномантией, Кид не вникал, и знакомиться не спешил. Сверху на него орды демонов не сыпались, завываний никаких он не слышал, а лёгкий запах ладана легко объяснялся оккультным направлением деятельности конторки. От неё Киду ни горячо, ни холодно, пусть делают, что хотят.
Ещё несколько раз ему мерещилась бабка Сато. То в подъезде, то в коридоре, то снова странное чувство возникало, будто Цербер до сих пор бродит по своей квартире и едва слышно жалуется кому-то на тяжёлую жизнь. Клюку Кид поставил в углу, посчитав её удобной для битья по батареям, азалия от мрачной ауры парня совсем отбросила корни, а вставная челюсть так и потерялась где-то в бардаке, называемым «творческим беспорядком».
И вроде всё наладилось: музыка по ночам, работа, временные отношения, сок или пиво по настроению, Кид расслабился, и его почти отпустило, как вдруг случилось то неизбежное, чего всегда боятся люди с дорогим ремонтом. Ремонта, ни дешёвого, ни дорогого, у Юстасса отродясь в квартире не водилось, но незапланированный душ в пять утра его всё равно не обрадовал.
А когда он понял, что льёт с потолка, более того – потоп устроила конторка этажом выше, накопившееся раздражение нашло, наконец, выход. А привычка ссориться с теми, кто не по нраву – повод познакомиться с «чудесными» соседями.
Перед этим, правда, надо было выплыть из квартиры.
Юстасса Кида, матерящегося на разные лады, пятой точкой к верху и с тряпкой в руках застал Апу, выглянувший посмотреть, что же такое творится у соседа по лестничной клетке.
― Залили? ― сочувственно спросил Апу, шевеля пальцами босых ног. По полу гулял сквозняк, но согнутый в три погибели Кид стоил подобной жертвы.
― Нет, блядь, в асфальт закатали! ― прорычал в ответ Кид и злобно отжал тряпку в ведро. Вода течь перестала, но могло залить соседей ниже, а платить за ущерб из-за каких-то мистических мудаков было совсем не здорово. ― Так и будешь пялиться или поможешь?
Апу хмыкнул, задумчиво пошевелил пальцами снова и скрылся в квартире ― за тряпкой пошёл.
― К этим ходил? ― всплыло всё, кроме компьютера, который благоразумно стоял на столе весь: и монитор, и системник, даже провода были проведены вверху, а не внизу, как обычно. Музыкальный центр бодро орал песни Рамштайн, но Апу привычно игнорировал посторонние шумы.
― Вот вытру и пойду. Уроды, ― ковры сразу на помойку, обоям звездец, до кухни потоп не дополз, а больше всего пострадала ванная и комната Кида. ― Если они там дружно приход словили и забыли выключить кран, я их этим краном!..
― Ты смотри, срок дадут, ― предупредил Апу, отжал свою тряпку и с наслаждением разогнулся. ― Или, того, буйными окажутся.
― Что я, буйных не видел? За кого ты меня принимаешь?!
― Моё дело предупредить, ― пошёл на попятный сосед и похлопал Кида по спине. ― Ладно, дальше ты сам, мне ещё на репетицию надо. Я тебе бесплатные билеты на концерт достану, хочешь? ― добавил он, увидев усталое и обречённое лицо Юстасса.
― Два, ― чуть повеселел Кид, хрустнул костяшками и потащил два ведра, полных грязной воды, в ванную. ― Вали давай, музыкант.
Скречмен Апу, студент музыкальной консерватории, снял квартиру напротив Кидовой буквально два месяца назад. Приняли его сперва с прохладцей, но как узнали, что парень умеет играть на фортепиано без оркестра, на трубе, гитаре и барабанах, сразу записали в разряд самых любимых жителей и старались по возможности не трогать. Никто не хотел подрываться в четыре утра от ритмичного постукивания в барабаны – музыкального центра Кида хватило по горло.
Сам Кид с соседом познакомился случайно. Ему на ногу едва не уронили фортепиано, после чего он, матерясь, помог дохляку-студенту втащить эту бандуру на пятый этаж. Что ни сделаешь ради искусства! Во вкусах они неожиданно сошлись. Апу организовал свою рок-группу ещё на первом курсе, Юстасс обожал на выходных побеситься в клубе под примерно такую же музыку, так что родственные души нашли друг друга. Кид давно хотел попасть на концерт Скречмена, но он упорно отнекивался, будто стеснялся. А может и правда, чёрт его знает.
― Два так два, не вопрос, ― послышалось вслед. Хлопнула дверь напротив, а затем оттуда раздалось весёлое треньканье гитары.
На волне негатива Кид не только дотёр пол в коридоре, но и добрался до квартиры, с которой всё началось. Знакомая металлическая дверь с кучей замков (Цербер была уверена, что её попробуют обокрасть, потому накопленную пенсию тратила на охрану бесценных статуэток кошек) не вызвала ни капли добрых чувств. Кид нажал на кнопку звонка и держал её долго, очень долго. Но в злополучной квартире никто даже не пошевелился, чтобы открыть и хотя бы извиниться за потоп, словно все резко вымерли. Вода из-под порога не выливалась, что странно. Может, они специально топили именно его квартиру? Нет, глупости. Делать нечего шарлатанам и мошенникам – такие типы знают, что привлекать к себе внимание опасно. Тогда какого чёрта те, кто за дверью, сидят и не рыпаются?!
― Вы там вообще охуели?! Залили меня, а теперь притворяетесь ветошью? А вот хуй вам! Я вам устрою весёлую жизнь, вовек не откупитесь, клянусь!
Поорав минут десять на безмолвную дверь, Кид вконец охрип, устал и решил, что не стоят его нервы этих придурков, кем бы они ни были. Перед тем, как уйти, гордо задрав нос, он зачем-то посмотрел в глазок.
Из-за металлической двери на него тоже смотрели.
Цвета глаз Юстасс разобрать не смог, но отпрянул совсем не поэтому. По спине пробежал холодок, а вся злость, бурно выливаемая с ругательствами, куда-то делась, будто её высосали из трубочки. Он показал глазку средний палец и угрюмо потопал вниз, чувствуя себя не победителем, что оставил за собой последнее слово, а конченным идиотом, зря потратившим время.
Шарашкина конторка вполне оправдала то мнение, которое успело сложиться у Кида.
Глаз в него немного не вписывался, но и тут решение нашлось: обдолбанный наркоман просто случайно посмотрел в глазок одновременно с Кидом. Бывает, чего уж там.
Чтобы прийти в себя после потопа, Кид поехал к лучшему другу в гости. Кира выслушал его стенания стоически, как обычно. Дал несколько дельных советов, написал телефон мастера-строителя, который спасёт квартиру от окончательного заплесневения и зарастания ненужным хламом, ведь Кид ни за что не станет делать ремонт – из принципа. Пока обсуждались планы и велись жаркие споры, фантазия Юстасса вдруг подкинула ему шикарную идею для мести. Загляденье, а не идея!
― Кир, а у тебя нет на примете парней, которые могли бы мне сделать вот это? ― Кид набросал огрызком карандаша на клочке бумаги примерный эскиз.
― А это безопасно? ― с сомнением протянул Киллер, взглянул на воодушевлённое лицо друга и обречённо сам себе ответил: ― Конечно же, нет. Хорошо, я найду мастеров, но только после ремонта. И объясни, чего ты хочешь, чтобы не пришлось потом всё делать заново. Платить за твои развлечения парни ведь будут.
― Я отдам! ― пообещал Кид, но Киллер слишком хорошо знал его и их общих друзей. Денег им не жалко, а такого лидера, как Юстасс, нужно было ещё поискать. Придурок, но харизматичный. Не везёт ему с соседями только, видно, карма такая.
На время ремонта Кид жил у Киллера, и успел окончательно достать его, парня Киллера, друзей Киллера, даже золотых рыбок Киллера замучил, а это уже показатель. Так что когда ремонт закончился, заботливый друг с радостью пнул Кида по направлению к родной квартире с прибором для мести в комплекте.
Обжившись среди странно незнакомых шкафов, высоких потолков и стен с абстрактно-угрожающими рисунками, Кид принялся за дело. Ему приходилось подрабатывать в разных местах, даже пожарником, так что основы безопасности он знал отлично, не придерётся никто. Красивая конструкция в углу спальни радовала глаз драпировкой под старину и немного пугала, если представить, как больно будет биться об неё ночью мизинцем. Но трудности никогда не пугали Юстасса Кида. Он всё подготовил, проверил и, наполнив конструкцию заготовленными заранее поленьями, приготовился ждать реакции соседей сверху.
Огонь в камине плясал и переливался всеми цветами алого: завораживающее зрелище. Дым уходил под самый потолок, аккурат в неприметную щель, из которой тогда и полилась вода. Другие щели строители заделали, а эту оставили, сделав так, что больше никуда дым не просачивался, в квартире Юстасса невозможно было учуять ничего, кроме тёплого запаха смолы.
Идея выкурить в прямом смысле злодея-потопителя пришла внезапно и показалась невероятно гениальной. Кид и сейчас, сидя перед своеобразной печкой-камином, не сомневался в собственной исключительности. Он пил пиво, листал в телефоне ленту новостей и лениво поглядывал на часы. Когда же их проймёт-то?
Противогаз на всякий случай лежал рядом.
Один короткий звонок в дверь едва не заставил Кида подпрыгнуть. Он честно думал, что услышит маты, что трезвонить будут без перерыва, что все ноги о дверь изобьют, а тут какой-то несчастный «дзиньк» и всё?
«Мало дыма запустил. Или парни что-то учудили. Надо Кире позвонить, пусть приедут, проверят…».
С банкой пива в одной руке и противогазом в другой Кид вышел в коридор и, не утруждая себя посмотреть в глазок, открыл дверь.
Мужчина за ней не выглядел разозлённым или хоть капельку подкопчённым. От него пахло дымом и только. Длинные светлые волосы сразу бросились в глаза, как и высокая подтянутая фигура. Кид осмотрел гостя с ног до головы и невольно сглотнул слюну. Мужчина не был в его в кусе от слова совсем, но… Вкусы ведь меняются?
― Это вы Юстасс Кид? ― вежливый вопрос, ни тени гнева.
― Если да, то что? ― нагло ответил Кид и отхлебнул пива из банки. ― Чего нужно?
Мужчина прищурился, что-то в его взгляде показалось неуловимо знакомым, словно Кид где-то уже видел такой.
― Хм, Сато-сан не соврала. Наглый крашеный мальчишка с ужасными манерами, ― проговорил мужчина равнодушным тоном, пока Кид кашлял, пытаясь выровнять дыхание. ― Я готов возместить ущерб за случайное затопление вашей квартиры, но задымлять мою в ответ не очень вежливо, как думаете?
― Откуда ты знаешь Сато? Ты ж с шестьдесят шестой квартиры? Не мог ты её знать и говорить с ней не мог!
― Почему?
― Померла она, вот почему.
― Ах, это… Поверьте, для меня смерть ― не преграда. Так что, вы потушите свой самодельный камин или вам помочь?
Кид, наконец, понял, где видел эти глаза. Нераспознаваемый цвет, зато выражение ни с чьим не спутаешь. Так на него смотрели из той самой квартиры.
― Сам, ― буркнул и посторонился, чувствуя себя не вправе держать мужчину на пороге. ― Объясни толком, что за чертовщина происходит! У вас там реальная шарашкина контора со спиритическими сеансами, что ли?
Сосед спокойно прошёл в спальню Кида, внимательно осмотрелся и вдруг уверенно вытащил из чисто декоративной стойки, спрятанной за шторой, клюку бабки Сато.
― Сато-сан мне рассказала обо всех, кто живёт в этом доме. Ты сам мог слышать её, когда она приходила поговорить, ― мужчина так легко перешёл на «ты», что Кид не успел возмутиться его наглости. ― Я знаю о тебе, Юстасс Кид. Даже то, о чём ты понятия не имеешь. Старики бывают очень внимательны. И, повторюсь, я готов возместить ущерб, хотя ремонт тебе уже полностью оплатили.
Кид поставил банку с пивом на стол и рухнул в любимое кресло с широкой спинкой, как у крутых боссов. Голова шла кругом, а разум вместе с глазами обшаривал странного соседа, ища малейшую тень шутки или сарказма. Нет, он не шутил. И, чёрт возьми, такой задницы Кид не видел ни у одного из своих бывших.
― Пойдёшь со мной на концерт, ― не спросил, а констатировал факт. Мужчина удивлённо изогнул точёные брови. Ему не хватало белоснежного костюма, перчаток и цилиндра, чтобы дополнить образ существа, родившегося явно не в свою эпоху. ― Дружбан обещал достать два билета. Это твоя плата за физический ущерб.
― А моральный? ― тонко улыбнулся сосед. Кид с опаской покосился на клюку в его руках, помня о том, как больно ей получать по спине, и всё-таки нагло заявил:
― Я подумаю! В смысле, как тебе его отработать.
― Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, ― мужчина аккуратно прислонил палку к столешнице и слегка поклонился, отчего шикарные на вид волосы соскользнули с широких плеч и занавесили часть лица. ― Но попытайся. Меня зовут Базиль Хоукинс. Я колдун, и я никогда не держал «шарашкиной конторы». Тебе следует это запомнить.
― А я никогда не верил в эту магическую чушь, ― ухмыльнулся Кид, встал и протянул Базилю руку, уверенный, что рукопожатие будет крепким и сильным. ― Впрочем, ты можешь попробовать меня удивить… Мы ведь соседи. Никуда друг от друга не сбежим.
― Действительно, ― наверху, в квартире шестьдесят шесть, что-то громыхнуло и ухнуло. Базиль Хоукинс быстро посмотрел на потолок и звуки мгновенно стихли, а Кид, чувствуя себя с каждой минутой всё увереннее, спросил:
― Кошки?
― Нет. Сато-сан пытается делать зарядку. Думаю, ты привык.
Кид привык не ко всему, особенно, призракам над своей головой, но ради шикарного мужчины, который смотрел на него и говорил взглядом «Я знаю, чем отплатить тебе за моральный ущерб», можно было вытерпеть хоть самого Люцифера.
@темы: ван пис, Битва пейрингов